|
|
|
"Арабская ночь" (Slash, AU, romance, angst, adventure, R)
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Воскресенье, 16.09.2012, 01:06 | Сообщение # 31 |
 *Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус:  | Порт Никомедии был переполнен, как никогда со дня его постройки. Старожилы города не могли припомнить, чтобы когда-либо с одного берега на другой переправлялись за раз столько кораблей. Торговцы и путешественники занимали таверны, бесцельно ошивались по улицам и досадливо бурчали, перемывая косточки тому, ради которого правитель города распорядился на день занять все их корабли. Но вслух никто не возмущался, предпочитая услужливо уступать и склоняться в поклонах. Ведь корабли требовались самому Шахджахану, арабскому халифу, во главе могучего войска направлявшемуся в военный поход на Франкию.
Воины и слуги сновали по пристани, погружая на борта множество сундуков, ящиков с провизией, связок и узлов, загоняли упрямящихся коней и верблюдов. Шахджахан наблюдал за ними из-под навеса, то и дело тяжко вздыхая и качая головой, халифу казалось, что работа продвигается слишком медленно, а он дорожил каждой минутой, ведь они отделяли его от дорогого сына, бедствующего где-то вдали.
Узнав о горе халифа от посла, правитель Византии, его старый друг, тотчас распорядился немедленно открыть все дороги арабскому войску, снабжать в пути водой и едой, и обещал по прибытию в столицу дать в подмогу и своих солдат. Шахджахан мучился в раздумьях. Он не хотел воевать, единственное, к чему он стремился, - отыскать Абильхана. Но если войны не избежать, он должен был быть готов к незамедлительному нападению.
Толстопузый начальник пристани, поправляя съезжающую с потного плеча тунику, гостеприимно распахивал объятия, целовал слюнявыми губами руки халифа и заискивающе лебезил, восхваляя величие и мудрость Шахджахана. Халиф лишь кивал в ответ, отстраненно замечая, как искажается лицо подлизы при виде драгоценных украшений и расшитых золотом одеяний правителя. Раньше его забавляли подобные ситуации, но теперь не осталось сил даже на холодную надменность.
«Отец, зачем они делают вид, что рады нас видеть?».
Шахджахан отошел от толстяка, пряча мокрые глаза. Будь рядом сын, он бы не преминул сказать этому противному типу что-нибудь язвительное и насмешливое. Но Абильхана не было рядом, и халиф не знал, сможет ли он когда-нибудь смириться с этим, если ему не суждено будет найти сына. Сердце упрямо хотело верить в лучшее, но горькие тревожные мысли доводили до исступления.
- А что, если Атхар ошиблась? – Успокаивал он себя, бродя между суетящимися слугами. – Что, если с Абильханом все в порядке, и он спокойно выполняет свою миссию? А я заявлюсь на границе Франкии и тем самым положу начало бессмысленной войне…
И тут же качал головой, отрицая собственные слова. С того света не приходят просто так, мертвые не ошибаются. А любимая жена не лгала ему и при жизни…
Поднявшись на палубу, Шахджахан устроился на носу корабля в ожидании появления другого берега и, успокоенный мерным скольжением по воде, незаметно для себя погрузился в воспоминания. Он помнил, как двадцатилетним мальчишкой, выбегал на мраморные ступеньки дворца навстречу вернувшемуся из поездки в дружественный Египет отцу. Вот отец спускается из своих носилок и подмигивает ему, подводя закутанную, как мумию, будущую жену. Свободными оставались только глубокие черные глаза, пустившие молнию прямо в сердце юному Шахджахану. Обомлевший, он мог только по-рыбьи открывать рот, влюбившийся с первого взгляда в один только гордый взгляд невесты. Шелестя многочисленными тканями, она быстро просеменила мимо и закрылась в своей комнате, и близко не подпустив назначенного ей мужа.
Целых две недели Шахджахан, забыв об учениях и обязанностях, слонялся около запертой двери, умолял и требовал, угрожал и пылко клялся в любви, но египетская красавица оставалась непреклонной, и даже гнев халифа не испугал ее. Отчаявшись добиться ее, Шахджахан вылез в окно соседних покоев и по узкому парапету, держась за рельефные узоры и рискуя сорваться вниз, перелез в комнату к невесте. Узнав об этом, его отец свалился с болезнью сердца, зато изумленная и напуганная египтянка тотчас признала Шахджахана своим мужем и господином. Так прекрасная Атхар стала его женой.
Она была красива, как египетская богиня, с вьющимися смоляными волосами и рядом жемчужных зубов между розовых сочных губ, умна, как сотня ученых мужей, умела читать и писать, ездить верхом и ткать кружева, танцевала, как фурия, пела и играла на лютне. Шахджахан любил Атхар до безумия, забросив других жен, проводил время только с ней. Остальные жены ревновали и завидовали черной завистью, но ничем не могли сравниться с Атхар, хоть и была та с норовом и могла выгнать мужа из спальни, если была чем-то недовольна, – все ей прощалось. Старались ее соперницы, как могли, но внимания мужа добивались редко.
Долго не могла Атхар понести дитя от Шахджахана, и он переживал, ведь хотел, чтобы наследника ему родила именно она. Отчаявшись, она плакала и отправляла мужа к другим женам, но тот и слышать ничего не хотел. Лишь через пять долгих лет их ожидания вознаградились. Шахджахан забросил все дела, целыми днями ухаживая за любимой, сам выбирал для нее лучшие фрукты и мыл ей ноги перед сном. Тяжело носила Атхар, и лекари, опустив голову, советовали халифу и его жене избавиться от ребенка, иначе Атхар не выносит его. Шахджахан в гневе выгонял мудрецов прочь, а сам шел в мечеть и молился Аллаху, не поднимаясь с колен. И Аллах даровал чудо – в день летнего солнцестояния, среди лучших лекарей халифата, под молитвы и заклинания появился Абильхан, сделав Шахджахана самым счастливым человеком на свете.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Воскресенье, 16.09.2012, 01:07 | Сообщение # 32 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Халиф очнулся от того, что слуга звал его к столу. Полуденное солнце стояло высоко и пекло голову даже через чалму. Халиф направился вслед за слугой в каюту и сел обедать, все так же погруженный в воспоминания.
Его сын был как две капли воды похож на свою мать. Стая нянек и учителей не могли догнать проворного мальчишку, путаясь в своих одеждах, они ковыляли за убегающим принцем, но в итоге им приходилось лишь слушать удаляющийся топот детских ножек. Абильхан мог вбежать в тронный зал во время серьезного совета и спрятаться за троном отца, а то и вовсе вскарабкаться ему на колени. Мог влезть на пальму, растущую в саду дворца и довольно взирать сверху на столпившихся вокруг дерева растерянных наседок. Слушался маленький принц только родителей, по первому зову бежал к столу или в кровать. Шахджахан часто брал его в свои поездки и водил сына, показывая ему дома, площади и земли. Абильхан был очень любопытным, стремился везде заглянуть, все потрогать, со всеми поговорить. Единственный способ удержать его рядом - положить ладонь на вихрастую черноволосую голову и неспешным голосом рассказывать обо всем, что встречалось на пути. Возвращаясь домой, принц бежал к матери и, засыпая у нее под боком, пересказывал ей услышанные от отца истории.
Но правду говорят мудрецы, что счастье не может быть вечным, и семью Шахджахана постигло горе. Едва принцу исполнилось десять, Атхар неожиданно захворала и сгорела за два дня. Халиф в это время находился с визитом в Басре, и узнал о несчастье от срочного гонца. Бросив все, он вернулся домой, где его встретил брат аль-Мамун, поведавший, что, приехав в гости к племяннику, обнаружил Атхар в бессознательстве и бреду. Аль-Мамун тотчас вызвал лучших врачей, но ни один не помог женщине.
Потеряв жену, Шахджахан нашел утешение в сыне и сблизился с братом, который не отходил ни на шаг от халифа, поддерживая его. Но халиф с недовольством замечал, что Абильхан не признает дядю, старается спрятаться и придумывает разные отговорки, чтобы не видеться с ним. И халиф задался целью однажды помирить двух самых дорогих ему людей.
Но потерял еще и сына.
Сойдя на берег, Шахджахан отдал приказ держать курс на дворец византийского царя. Оседлав своего скакуна, он выпрямился и обвел взглядом вечернюю пристань. Переправы ждала лишь небольшая группа всадников, и, приглядевшись к ним, халиф задрожал, чувствуя, как внутри все закипает.
Посланные воины в мгновение ока окружили всадников и пригнали их к халифу. Бледного как смерть Хакима стащили с коня и швырнули на землю перед правителем.
- А ну, объясни мне, мерзкая крыса, что ты делаешь здесь и где мой сын? – Угрожающе спросил Шахджахан.
- Не губите, господин! – Взмолился визирь, ползая на коленях возле коня халифа.
- Где мой сын? – Вскричал Шахджахан. – Где он?
- Ради Аллаха, о мой господин… не велите казнить… он в плену…
- Что?! – Халиф покачнулся, теряя опору, и слуги едва успели подхватить его, чтобы тот не упал с лошади. – Как?.. Кто посмел взять принца в плен? Неужели это вероломные франки?
- Нет, господин, варвары! Варвары! Они перехватили нас на подходе во Франкию!
Халиф рассвирепел и, перегнувшись, схватил визиря за ворот.
- Как ты, пес, мог допустить это? Лучшие воины Сирии отправились с вами, как, отвечай?! Как вы посмели оставить его? Слуги! Отрубить ему голову!
- Нет! – Несколько слуг подошли к Хакиму и подняли его с земли. Хаким задергался, суча ногами в воздухе. – Клянусь вам, халиф, это не моя вина! Дикарей было слишком много! Что я мог сделать?
- А где остальные? Они тоже в плену?
- Нет, господин, они отправились к Людовику за помощью. А я к вам, чтобы доложить! Умоляю, не казните! Я помню место, где все случилось, я могу указать вам…
- Довольно, - сказал Шахджахан. – Мы сию же секунду выдвигаемся в путь, и ты нас поведешь.
- О, милосерднейший… - Хаким снова упал на колени и принялся целовать сапог халифа. – Простите меня, жалкого труса…
Халиф дернул ногой, отбрасывая визиря.
- Предупреждаю тебя, если с моим сыном случилась беда, если хоть один волос упадет с его головы… я расправлюсь со всеми вам без промедления, придумаю вам такую казнь, какая и в самом страшном кошмаре не приснится! И ваши трупы будут гнить вдали от дома, пожираемые червями, а души гореть в адском пламени!
Хаким втянул голову в плечи. «Аль-Мамун будет страшно разозлен», - подумал он.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Воскресенье, 16.09.2012, 01:13 | Сообщение # 33 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Утро после ночного ливня было недобрым. Ветра не было, но от промозглого влажного воздуха, забирающегося за ворот одежды, все равно пробирал озноб, а в ушах гудело и ныло. Дорога была полностью размыта дождем и стояла в воде, потеряв свои очертания, и лишь глубокие отметины колес и комья мокрой земли по бокам от них свидетельствовали об ее местонахождении. Над землей вновь стлался почти непроницаемый туман, и принц подумал о том, что за все время его пребывания во Франкии, днем ни разу не было солнечно и ясно. Биллу хотелось спать, унылая погода влияла на его состояние, превращая энергичного и бодрого юношу в вялого и медлительного.
- У вас никогда не бывает солнца? – Спросил Билл едущего как всегда рядом Якоба.
- Почему же? Бывает. Просто осень такая выдалась, дождливая, пасмурная. А скоро зима, по всем приметам студеная…
- Вы и зимой так же переезжаете от места к месту? – Ужаснулся принц.
- От погоды зависит. В ясный день едем, в метель стоим. Иногда вьюга так разыграется, что приходится пережидать несколько дней, пока утихнет.
- И чем же вы питаетесь в такие дни? А спите прямо на морозе?
- Нет, ты что, так и замерзнуть недолго. Зимой мы вместе со стойбищем передвигаемся, мясо едим, молоко, спим в шатрах и кибитках, с женами под боком.
- А где же сейчас ваше стойбище?
- Прямо за Регенсбургом, полдня пути. Городок небольшой, тихий, вот там пока и оставили. Скоро уже, увидишь, как мы живем…
Билл вздохнул, переставая донимать старика вопросами. А вопросов было немерено, и все настойчиво требовали ответа. Что ждет его в стойбище варваров? Где он будет жить? Что будет делать? Как к нему будут относиться? Якоб сказал, что там их ждут семьи, жены. Значит, у него больше не будет времени, чтобы оберегать принца. Кто тогда будет заботиться о нем?
Билл вытянул голову и нашел взглядом Тома. Ответы предстоит искать у него. Принц закрыл глаза, мысленно возвращаясь в прошедшую ночь. Шакал дал ему шанс завоевать доверие, доказать, что Билл достоин быть отпущенным на волю, а не проданным в рабство или убитым. Но будет ли у Билла время, чтобы воспользоваться этим шансом? А вдруг у Тома тоже есть жена, и ему будет не до пленника?.. Принц с удивлением почувствовал неприятный укол в груди при этой мысли. Ведь Шакал, невзирая на всю нелюдимость и грубость, был молодым и красивым мужчиной, более того – предводителем своего крошечного обособленного государства. И вполне мог иметь жену.
- Как будто мне есть до этого дело, - пробурчал Билл себе под нос, злясь из-за все усиливающегося беспокойства.
- Чего говоришь? – Переспросил Якоб.
- Ничего, - поспешно отозвался Билл. – Это я просто так, сам с собой.
- А-а, ну, смотри, парень, сам с собой – это не по-мужски. – Варвар затрясся в седле от беззвучного смеха, поглядывая на растерянного принца.
- Что? – Непонимающе отозвался тот.
- Э-э-э… Да не бери в голову, мал еще. Вот, кстати, доехали уже до города, - перевел тему Якоб.
Из тумана словно сама собой проявилась деревянная крепостная стена с парой невысоких башен по бокам от запертых ворот. Отряд остановился подле стены, и от него отделилась пара воинов, подъехавших к калитке, вырезанной в воротах. Главарь оглядел своих всадников и несколько раз громко ударил в нее. Через некоторое время дверь отворилась, и из нее показался стражник в плаще, с которым Том вступил в переговоры. Ожидая, пока кончится разговор, и отряд сможет проехать через город, варвары нетерпеливо постукивали пальцами по коленям, мяли в руках поводья и обменивались короткими фразами. Билл поднял голову, разглядывая стену первого встретившегося ему франкийского города, и отметил, что по сравнению даже с самым маленьким арабским городом укрепления Регенсбурга кажутся лишь детской постройкой. Не найдя ничего интересного, принц посмотрел на ворота. Стражник, кривясь и воровато оглядываясь за дверь, принимал из рук Тома какой-то мешок. Затем он скрылся, и через мгновение послышался лязг отодвигаемых засовов, и одна створка ворот приоткрылась. Отряд устремился в город, проходя через ворота по одному.
До этого арабский принц считал, что в диком краю франков его уже ничем нельзя удивить, но город поразил его. Отец, наставляя его в путь, рассказывал, что во франкийских городах мощеные дороги и высокие каменные дома с резными фасадами, зеленые сады с цветами и фонтанами и невероятной красоты замки, поднимающие к небу шпили. Но копыта варварских коней месили все ту же непролазную грязь, что и в степи, а с двух сторон дороги ютились покосившиеся хибары в пару этажей из почерневшего от сырости дерева. Кое-где вокруг домов торчал из земли кривой частокол, за которым прямо во дворе бродили коровы и, к благочестивому ужасу принца, свиньи. Куры и прочая домашняя птица через дыры в заборах выходили прямо на дорогу под копыта коням и колеса телег. На улицах в такую рань было почти безлюдно, но Билл был уверен, что и в разгар дня здесь было также серо и тихо. Изредка навстречу отряду ковыляли грязные деды и старухи с клюками, в одном дворе в корыте полоскала белье худая изможденная женщина в платье с закатанными до локтя рукавами. Жители долго смотрели вслед варварам, и Биллу становилось не по себе от их тяжелого и пристального взгляда.
- Есть хочешь? – Голос Якоба прозвучал так неожиданно и резко, что Билл подпрыгнул в седле.
- Х-хочу, - ответил он, заикаясь.
- Сейчас. – Якоб остановился, спешился и направился к одному дому. – Жди меня здесь. Потом догоним своих.
Принц покосился в сторону постепенно отходящего отряда. Воцарилась звенящая тишина, и в ней мрачно и пугающе звучали крики летающих над городом ворон и тоскливое мычание коров. Сзади послышалось позвякивание сбруи и фырканье лошади. Билл обернулся и увидел Тома.
- Я думал, ты во главе отряда, - сказал Билл, удивленно глядя на него. Шакал объехал пленника и натянул поводья, вынуждая коня встать.
- Был, сейчас нет. Что ты здесь делаешь?
- Якоб хочет купить еды.
Том кивнул и, приложив кулак ко рту, зевнул.
- Отлично. Только место вы выбрали не самое удачное. Видишь вон тот особняк в конце улицы? – Главарь махнул рукой в сторону широкого побеленного дома, сильно отличающегося от остальных в городе. – Это дом местного главы. А рядом казарма с его солдатами. И они могут в любой момент выйти и схватить нас, если мы покажемся им подозрительными. А мы покажемся таковыми, будь уверен.
Принц побледнел, тревожно поглядывая в сторону казармы.
- Тебя-то, может, они и отпустят, - продолжал Том, усмехаясь при виде испуга пленника. – А меня, как только узнают мое имя, тут же препроводят в Париж на аудиенцию к Людовику. И местный глава получит награду, а я в лучшем случае буду брошен в темницу до конца своих дней.
- А в худшем? – Полушепотом спросил Билл, не уверенный, что хочет знать ответ.
- Меня казнят, - безучастно пожал плечами Шакал, словно речь шла не о нем. Сердце принца ухнуло куда-то вниз, и он завертелся в седле, отчаянно желая, чтобы Якоб вернулся поскорее.
Билл уже был готов спрыгнуть с коня и бежать искать варвара, как тот сам вышел из дома, неся в руках сверток и кувшин.
- Вот, парное молоко и свежий хлеб, - сказал он, косясь на главаря. – Поешь пока, до стойбища только вечером доберемся.
Билл благодарно принял еду и, повернувшись к Тому, протянул ему. Тот вопросительно посмотрел на принца, поднимая брови. Билл открыл рот, силясь придумать мотив своему порыву.
- Угощайся, - выпалил он. Руки, держащие кувшин, дрожали, и молоко, пузырясь, омывало горлышко белой пенкой.
- Оставь себе, я не голоден, - задумчиво проговорил Том. – Пора ехать.
Пнув коня в бок сапогом, Шакал двинулся в дорогу, стараясь спокойно проехать мимо дома главы, не привлекая к себе внимания. Билл опустил голову и глядел в белый кружок в горлышке кувшина, ощущая, как греет бок теплый хлеб, завернутый в тряпку. Том вновь проявил великодушие, оставив пленнику всю свежую еду, но отчего-то Биллу было досадно и грустно.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Воскресенье, 16.09.2012, 01:14 | Сообщение # 34 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Принц чувствовал себя так, будто кто-то, отняв у него слух в мрачном Регенсбурге, внезапно вернул его, усилив до невозможности остроту. Еще тогда, когда, покинув город, к сумеркам отряд подходил к небольшому поселению, спрятанному в очередном поросшем елями лесу, Билл уловил странный звук, похожий на шум далекого базара. И вскоре, когда впереди едущие и загораживающие взор всадники вдруг припустили вскачь, увидел, что навстречу из поселения к ним бегут непрерывно кричащие дети и плачущие женщины. Истосковавшиеся по семьям варвары спрыгивали на землю, подхватывали на руки сыновей и дочерей, целовали радостных жен и матерей. Вместе они шли к расположившемуся стойбищу, где уже поджидали старики, отъездившие свое, и новорожденные младенцы, гулившие в самодельных колыбелях. Уставшие, но счастливые воины разбредались по своим шатрам и поставленным на землю повозкам, служившим домами, распрягали и отпускали пастись коней, скрывались за дверями и навесами, на какое-то время превращаясь из бесчинствующих и нагоняющих страх дикарей в обычных семьянинов и скотоводов. Билл топтался на месте, провожая варваров взглядом, в растерянности вертя головой по сторонам. Никто, казалось, вовсе не замечал присутствия чужака, поглощенный долгожданным воссоединением семьи. Лишний и забытый, принц краем глаза увидал, как невысокая полная женщина, одновременно бранясь и хваля бога, тащит прочь Якоба, волоча его за рукав, а улыбающийся Якоб покорно идет следом, ведя за собой своего коня. Билл остался один, как никогда раньше ощущая, как кричит внутри душа от боли и тоски по дому.
- Эй, Билл, - окликнул принца Том. – Иди за мной.
Украдкой смахнув проскользнувшую сквозь ресницы слезу, Билл пошел за главарем вглубь поселения, с облегчением отмечая, что он тоже один.
Шатер Шакала был с виду таким же, как и у остальных, но внутри оказался шире, навесами перегороженный на две продольных части. Откинув полог, Том вошел и кивком позвал за собой принца. Первая половина шатра была узкой и заставленной каким-то нехитрым скарбом, а вторая, гораздо шире и свободнее, служила покоями главарю. Зайдя в них вслед за Шакалом, Билл остановился, с интересом разглядывая жилище Тома. Пол был мягким и теплым, выстланный, к большому удивлению Билла, старыми выцветшими коврами. На них стоял низкий столик, расписанный некогда китайскими гравюрами, а теперь потрескавшийся и облезший. В углу, заваленный одеждой и тряпками, стоял сундук наподобие того, что был у принца в сгинувшей в реке повозке. Но не награбленное добро путешественников разных стран привлекло Билла, а большая постель из шкур разных размеров и цветов, брошенных прямо на пол. Добротно выделанные и чистые, они так и манили своей мягкостью и теплом после утомительных дней дороги и сна на голой земле. По бокам от постели горели два привязанных к длинным шестам факела, освещающих весь шатер. И было в этом шатре для принца что-то необъяснимо уютное и родное, в отсветах огня на тканевой стене, колышущейся от налетающего снаружи ветра…
- Жди здесь, - сказал Том, возвращая Билла на землю. – Сейчас я решу, куда тебя пристроить.
Бросив кольчугу и меч на пол, он вышел широкими шагами из шатра, оставляя принца наедине со своими мыслями.
«Пристроить… как надоевшую собаку. А я-то, наивный, подумал было, что у себя оставит, руку подаст. И почему не учусь я на своих ошибках? Ждал я, что даст он мне возможность поговорить с ним, а он и оставаться со мной наедине не желает, будто убить я его намереваюсь. Может, я и вправду ошибся, и на самом деле Шакал черен в душе, как сажа. В таком случае нечего мне сидеть и ждать, пока распорядится он мной».
Глубоко вдохнув, Билл преисполнился решимости. Дорогу до Регенсбурга он помнил, верхом он сможет добраться туда к утру. А в городе он пойдет к главе и спросит дорогу на Париж и сопровождение. А взамен… если понадобится… откроет, где искать одного опасного разбойника.
Почувствовав угрызения совести, принц мотнул головой, выбрасывая их прочь. Да, выдавать Шакала он не хотел, и позорно спасаться бегством тоже. Он просто хотел домой, в Дамаск, к отцу.
Осторожно выглянув из-под навеса, Билл оглядел окрестность. Тома нигде не было видно, равно как и других варваров. Выскользнув из шатра, он перебежал к соседней повозке и, скрывшись за ней, стал красться к загону, куда отвели его коня.
В загоне молодой варвар разливал из ведра воду в лохани. Принц, спрятавшись за телегой, долго выжидал, когда парень уйдет, а потом подбежал и перемахнул через ограду. Конь, привыкший к седоку, послушно пошел за Биллом и позволил надеть на себя седло и сбрую. Опасливо оглядываясь, Билл потянул коня из загона, направляясь к лесной дороге, по которой отряд пришел в стойбище.
- Куда это ты собрался?
Принц застыл, как обданный ледяной водой. Медленно повернувшись, он выпустил поводья из рук, глядя на обнаружившего его Шакала. Подлетев к Биллу, Том вцепился пленнику в плечи и несколько раз сильно встряхнул его.
- Я спрашиваю, куда это ты собрался, дрянь?
- Я… - Заплетающимся от страха языком попытался ответить Билл.
- Сбежать решил, падаль?! Сдать меня?!
- Нет! – Вскрикнул Билл, пытаясь перехватить трясущие его руки Тома. Лицо Шакала, изуродованное яростью, было таким ужасным, что принц не выдержал и отвел глаза. Но главарь истолковал это по-своему…
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Воскресенье, 16.09.2012, 01:15 | Сообщение # 35 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | От сильного толчка в грудь Билл повалился навзничь, ударяясь затылком о землю. Том нагнулся и, схватив его за ноги, поволок в шатер, принц беспомощно пытался уцепиться за землю пальцами, срывая ногти и заново обдирая едва зажившую кожу на ладонях. Втащив пленника внутрь, Шакал швырнул его на пол. Билл пролетел через весь шатер, упав в нескольких сантиметрах от угла китайского столика. Ощутив, как земля почти осязаемо дрожит от приближающихся шагов Тома, принц перевернулся на спину и попытался подняться на ноги.
- Прошу тебя, дай мне объяснить!
Удар сапогом в грудь откинул принца обратно на землю, и Билл задохнулся, выкатывая глаза.
- Нечего тут объяснять! Я все понял!
Нависнув над распластанным телом, главарь приподнял его за ворот и сощурился.
- Ловко же ты меня обдурил, - усмехнулся он, с ненавистью гладя в широко распахнутые от боли и шока глаза Билла. – Так умолял меня тебе верить. И я уж бы подумал, что и впрямь кому-то нужен стал… Глупец, какой же я глупец!
Том замахнулся, и принц глухо застонал, когда крепкий кулак главаря ударом заставил его голову дернуться вбок. Острые костяшки ранили нежную кожу, вминая ее до самой кости, но худшую боль приносили не меткие удары, а едкие слова Шакала.
- Искусный лжец…
От удара в живот Билл согнулся пополам, но тут же взвыл, разгибаясь от другого удара, пришедшегося в поясницу.
- Умен оказался, паук… Меня же против меня самого использовал!
Принц слабо защищался, поднимая к разбитому лицу руки, пачкаясь в текущей по подбородку крови. Шакал бил пленника с остервенением, часто попадая по одному и тому же месту ударов, пинал и катал по полу, не переставая оскорблять и унижать принца.
- Чертова мразь, хорошо тебе сейчас? Хорошо? Сейчас вырву тебе ноги, чтобы нечем убежать было! И язык, чтобы нечем было меня выдать!
Захлебываясь собственной кровью, Билл прохрипел:
- П… рости… меня…
Занесенный для очередного удара сбитый в сукровицу кулак замер. Мелькнувшее в красных глазах Тома изумление сменилось еще большей яростью.
- Опять дуришь меня? Думаешь, сжалюсь и отпущу? Ну уж нет, никогда в жизни я больше не куплюсь на сладкие речи и красивые глазки! Лучше убью тебя!
Боль из истерзанного тела вдруг хлынула в центр груди и взорвалась там, сжигая душу в огне и вырываясь слезами и криком.
- Так убей, убей же! Убей и докажи, что ты зверь, потерявший душу! Убей меня и будь проклят! Будь ты проклят!
Взревев, Шакал отбросил от себя Билла, и, встретившись виском с ножкой опрокинутого столика, принц погрузился в непроглядную темноту.
Продолжение следует...
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Воскресенье, 16.09.2012, 01:24 | Сообщение # 36 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Темнота была наполнена покоем, принесла избавление от боли и страха. Словно плотное черное полотно окутало сознание, услужливо охраняя его от жестокого внешнего мира. Сладостное умиротворение звало остаться в нем навечно, тянуло чем-то вязким в никуда. Но внезапно извне пришел холод, обжигающий, множеством ледяных капель пробирающийся в легкие, выдирающий из небытия. Пелена забрезжила и развеялась, пустив неясный свет светить сквозь сомкнутые веки.
Билл застонал и очнулся. Пережитое тут же навалилось на него неподъемным грузом, отозвавшись во всем теле тянущей и ломящей болью. В голове громко стучало, отчего перед глазами все кружилось, а распухшие от ударов губы отказывались двигаться. Принц замер, не шевелясь, стараясь медленно и глубоко дышать, чувствуя, как текут под одежду тоненькие струйки невесть откуда взявшейся воды.
На голову вновь хлынул холодный поток. Принц дернулся и беспомощно замычал от болезненной судороги, прострелившей насквозь тело. Рядом послышался шорох, и Билл посмотрел в его сторону повлажневшими глазами. Рядом с ним, громко дыша и сопя, возилась безобразная старуха, похожая на ведьму. Седая, с лицом, полностью покрытым глубокими морщинами, и большим крючковатым носом, одетая в грязный широкий балахон, она копошилась в своем подоле и что-то бормотала себе под нос. Билл затаил дыхание, с беспокойством глядя на нее, на ее костлявые руки, ломающие и складывающие в глубокую глиняную плошку какие-то корешки. Старуха выглядела устрашающе, будто выжившая из ума, трясла головой и косилась на Билла бесцветными глазами.
- Кто ты? – Прошептал Билл, почти не шевеля губами. – Что ты хочешь со мной сделать?
Бабка не ответила, даже не оглянулась, продолжая свое нехитрое дело. Принц вздохнул, смаргивая дрожащую на ресницах влагу.
- Это знахарка, - услышал он тихий голос, так плавно влившийся в треск горящих факелов, что был едва различим. – Она готовит отвар, чтобы помочь тебе побыстрее поправиться.
Билл всхлипнул, в телесную боль шершавой нитью вплелась душевная. В памяти возникло лицо Шакала со злым оскалом, обезумевшими от ярости глазами и вздувшимися венами на лбу. И режущий, словно клинок, голос, выкрикивающий оскорбления, бывший сейчас таким спокойным и мирным.
- Зачем? Сперва чуть не убил меня, теперь выхаживать взялся. – Принц крепко зажмурился, причиняя боль поврежденной каменными кулаками коже, но вернувшееся из недавнего кошмара видение не исчезало. Том промолчал, задумчиво скользя взглядом по ссутуленной спине пленника, а затем поднялся со своего места в углу шатра и вышел прочь.
Он помнил лишь неподвластный приступ злого сумасшествия и мучительное желание убить араба, омыть руки в его теплой крови, но каждый удар приносил ответную боль, словно били его самого. Вид бессознательного, истекающего кровью пленника отрезвил Тома, размыв багряную поволоку перед глазами. И все его существо тотчас наполнилось таким острым чувством вины, что заставило Шакала заметаться по шатру с воем, как зверя в клетке, бессильно царапая грудь и вырывая волосы. Придя в себя, Том приблизился к Биллу и долго стоял над ним, не решаясь прикоснуться, боясь причинить еще больше страданий. Осторожно подняв принца на руки, Том перенес его на шкуры, едва сумев удивиться тому, каким легким был араб, несмотря на высокий рост. Оставив того лежать на боку, чтобы ненароком не захлебнулся собственной кровью, Том вышел из шатра и направился в ближайший такой же «дом», разбудил хозяина тычком в бок, наказав тому позвать старую ведунью, имени которой уже никто не помнил.
В ожидании старухи Том сидел подле Билла, не сводя с него глаз и напряженно вслушиваясь в его слабое редкое дыхание, не замечая, как задерживает свое, замирая над телом. Под головой араба постепенно расплывалось темное пятно от струившейся от носа и губ крови, волосы прилипли к содранной и покрытой сукровицей коже. Шакал медленно сходил с ума, и виной тому был безотчетный страх, не имевший объяснения, что Билл не очнется, и удушающее осознание своей неправоты – пожалуй, впервые в жизни.
Но и сейчас, когда пленник, наконец, открыл глаза и даже заговорил, Тому не стало легче. Он покинул шатер и побрел вдоль стойбища, угрюмо наблюдая, как замедляют шаг и обходят стороной его встречные варвары, а дети, ловя его тяжелый взгляд, куксятся и прячутся за материнские юбки. Как будто все осуждали его за содеянное, как будто сами присутствовали при избиении несчастного араба. Том остановился у наспех сколоченного из необтесанных досок амбара и ударил кулаком во врытый в землю столб, держащий навес. Гнев вытеснил чувство вины и стыда, заставляя раздувать ноздри и сжимать челюсти. Множество вопросов и восклицаний негодования роились в голове, словно личинки в дупле, проедая сознание, как кору дерева. Разве он не защищал свою жизнь и свободу? Ведь араб собирался бежать и сдать его правосудию на расправу. Почему должен он заботиться и обхаживать пленника, кто он – разбойничий главарь или нянька? Не он ли бессердечный головорез и грабитель, наводящий ужас на мирных жителей, называемый исчадием ада? Отчего тогда теряется всякий раз, стоит только арабу взглянуть на него своими большими темными глазами?
Старуха долго мешала свой отвар, монотонно что-то напевая, и ее гнусавый голос успокаивал Билла, вводя его в состояние апатии. Закончив варить, ведунья придвинулась к принцу и, надавив ему на подбородок, влила в открытый рот содержимое миски. Горячий травяной отвар обжег горло, проливаясь на щеки и шею, и Билл закашлялся, морщась от щиплющего язык горького вкуса. Накатила дурнота, мир вокруг закружился и слился в одно пятно. Билл откинулся на шкуры и вновь потерял сознание.
Он метался между сном и явью, то приходя в себя, то погружаясь в черноту, ощущал себя легким, как перышко, а в следующий миг хрипел от тяжести собственного тела, ломающей кости. Зелье проникало в кровь, заставляя ее бурлить и закипать, а потом застывать, и Билла начинало трясти в ознобе. В минуты редкого прояснения он неподвижно лежал и смотрел вверх, думая о том, целебного ли отвара дала ему ведьма или яда.
Иногда, находясь в полудреме, не засыпая, но и не и имея сил поднять свинцовые веки, он чувствовал, как кто-то ходит возле него, садится рядом, поправляет на нем укрывающую шкуру, невесомым прикосновением касается его лица. Принц хотел схватить этого человека за руку, но когда, преодолев слабость, поднимал руку, то хватал лишь воздух.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Воскресенье, 16.09.2012, 01:25 | Сообщение # 37 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Через какое-то время Билл открыл глаза и понял, что может двигаться почти без труда. Тело подчинялось его воле, лишь глухо ныло в тех местах, куда сильнее всего приходились удары. Билл, с подозрением прислушиваясь к своему телу, пошевелил под покрывалом ногами и руками, несколько раз повернул голову из стороны в сторону. Стараясь не напрягаться и сохранять силы, он аккуратно сел и увидел, что был без одежды, облепленный какими-то широкими листьями и обмазанный неприятного вида субстанцией. Брезгливо морщась и сдерживая тошнотные порывы, принц поддел ногтем засохшую корку и сковырнул ее.
- Мерзость… - Произнес он, отбрасывая ее от себя. За пологом, разделяющим половины шатра, послышался шум, и Билл накрылся шкурой, пряча обнаженное тело. Вошла старуха, волоча в скрюченных пальцах затертые тряпки. Она остановилась рядом с Биллом, оглядела его и, повернувшись к пологу, громко и сердито что-то крикнула. Плотный навес обрисовал контуры крепкого мужского тела, и в шатре появилась спина Якоба, тащившего за собой вместительную лохань с водой. Принц улыбнулся, успевший соскучиться по своему доброму другу. Красный и отдувающийся от напряжения варвар выглядел весьма забавно.
- Здравствуй! – Воскликнул Билл. – Как же я рад тебя видеть!
- Уфф… - Якоб вытер лоб внешней стороной кисти. – А я-то как рад! Эх, ты, бедолага… Совсем одного оставить нельзя.
Бородач сел возле Билла, пока ведунья вытряхивала из привязанных к поясу тряпочных мешочков в лохань разные травы. Оглядев принца, он болезненно сморщился.
- За что же он тебя так? – Горько спросил Якоб. – За что изувечил?
Билл промолчал, погрустнев, вспоминая свой опрометчивый поступок.
- Наверное, я заслужил, - проговорил он, подумав. – Я пытался убежать, как только остался один… и он меня поймал.
Якоб всплеснул руками с изумленным возгласом.
- Совсем рассудка лишился, парень? Да что ж это такое? И как не убил тебя Томас совсем за такое самоволие?
Принц обиженно посмотрел на варвара.
- А что мне оставалось? Разве кому-нибудь я нужен здесь? В походе ты меня на поруки взял, а здесь разве смею я тебя от семьи отвлекать?
- Что за глупости? Моя семья тебе рада будет, как своего примем. Сегодня же с Томасом поговорю, заберу тебя к нам. А то убьет до смерти, а я и знать ничего не буду…
Билл покачал головой, благодарно улыбаясь.
- Спасибо тебе, но ты не обязан меня оберегать. Раз уж суждено мне через эти тяготы пройти, пройду сам.
- Калекой ты после этих тягот останешься, - пробурчал Якоб. – Гляди, какой нарыв под глазом всплыл.
Билл осторожно коснулся пальцами липкой и чувствительной кожи под глазом и вздохнул. Старуха подошла к ним и что-то заговорила, указывая на него пальцем.
- Что она говорит?
- Говорит, что тебе искупаться надо, мазь лечебную смыть. Плещись пока, а я пойду Томаса искать. Негоже так с хорошими людьми обращаться.
- Но он и так тебя из отряда выгнал? Еще больше разозлится ведь!
- И пускай! – Варвар махнул рукой и покинул шатер.
Придерживаемый непрерывно бормочущей ведуньей, принц встал и, слегка пошатываясь, перебрался в лохань. Вода была еле теплой, и он ежился и вжимал голову в плечи, когда бабка поливала его из черпака, но вместе с тем чувствовал себя довольным, впервые за долгое время принимая ванну. Обмыв принца, старуха хлопнула его по плечу, и Билл послушно, хоть и с неохотой вылез из лохани.
Живя во дворце, принц привык к тому, что его всегда окружали слуги, помогая и принимать ванну, и одеваться, и не стеснялся своей наготы в их присутствии. Но здесь, среди чужого народа, даже рядом с безразличной ко всему старухой он стыдился и прикрывался, краснея, вытираясь всученными ею серыми тряпками. Все было не так, иначе в мире, где мужчины заковывались в доспехи с ног до головы, а женщины ходили с голой грудью.
Том появился в шатре лишь ближе к закату. В полном молчании он прошел мимо Билла к сундуку, даже не взглянув на пленника, и стал перебирать в нем что-то. Билл украдкой смотрел ему в спину, мучаясь мыслями, что не давали ему покоя весь день с того момента, как он проснулся.
«Как мне теперь быть с ним, как вести себя? Стоит презирать и ненавидеть его, ведь он избил и унизил меня, даже не удосужившись выслушать. Я просил у него прощения, не так ли? А арабские халифы не просят прощения, это их молят о снисхождении. Он отверг мою дружбу, стоит ли вновь пытаться наладить отношения?».
Шакал скинул куртку и стянул через голову рубаху, бросив их на сундук. Мысли внезапно спутались в голове, как нитки в клубке, хаотично перемешались.
«О чем я думал только что? Соберись, Абильхан… Помнится, я его проклинал. А есть вообще человек, что не проклинал бы его?».
Том обернулся и пронзил Билла холодным взглядом.
- Возьми себе покрывало и иди спать в угол. Довольно понежился на моей постели.
- Нет, - твердо ответил принц. – Я останусь здесь.
- Вот как? – Главарь сложил руки на груди, и Билл скользнул по ним взглядом. – С чего это ты взял?
- Я еще не оправился от твоих побоев.
Том поджал губы так, что они побелели.
- Хорошо, - процедил он. – Но завтра ты отправишься к Йохану в лачугу. Он там найдет тебе достойное место.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Воскресенье, 16.09.2012, 01:26 | Сообщение # 38 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Билл зло выдохнул и стал выбираться из-под шкуры.
- Покрывало возьми.
- Не нужно. – Принц отошел в самый дальний от Шакала угол и сел на пол, обхватив колени руками. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, пока Том не отвел взгляд. Подняв с пола странную палку, похожую на половник, он погасил сначала один, потом второй факел, и шатер погрузился во мрак.
Биллу было холодно и жестко, вдобавок ко всему жалобно заурчало в животе – принц не помнил, когда ел в последний раз. Он согнулся еще сильнее, чтобы унять эти звуки, и устроился на боку. Несмотря на застеленный пол шатра, Билл все равно чувствовал каждый камень, что лежал на земле под настилом.
- Когда ты уже уймешься? – Раздраженно пробурчал Том из темноты. – Хватит там вздыхать и возиться.
- Мне было бы гораздо легче, если бы кто-нибудь дал мне поесть, - ответил Билл.
- Потерпишь до утра.
- Тогда пеняй на себя, стонать и ворочаться я не перестану.
Принц услышал сердитый возглас Тома и шорох шкур и сжался в комок, ожидая, что вот-вот из темноты на него вновь посыплются удары. Но раздался лишь скрежет кремня, и в шатре вновь вспыхнул свет. Главарь вышел, обдав пленника порывом воздуха из откинутого полога.
Билл почти задремал, когда Том вернулся вместе с Якобом. Варвар протянул ему миску с дымящимся бульоном, в котором плавал кусок мяса, посыпанного зеленью. Принц повел носом, втягивая аромат, и нахмурился.
- Что это за мясо? – Спросил он.
- Свежее, можешь не волноваться, - с улыбкой ответил Якоб.
- Я не об этом. Чье оно?
- Какая разница? Ты хотел есть, ешь.
- Это важно. – Билл выжидательно поглядел на бородача
- Свинина, - сказал тот.
Услышав это, Билл поспешно отодвинулся и закрыл нос ладонью.
- Что? Она же свежая.
- Я не буду.
- Почему это?
- Не буду. Убери. Мне нельзя свинину.
- Слушай, ты, неженка арабская, - прошипел Том, теряя терпение. – Ты уже достаточно позлил меня. Долго я еще буду прыгать вокруг тебя? Есть только свинина, и ты будешь ее жрать!
- Томас, прошу тебя…
- Моя вера запрещает мне есть свинину! – Воскликнул Билл.
- Ну и подыхай тогда с голода! – Крикнул Шакал и выбил миску из рук Якоба. Посудина упала на пол и раскололась, бульон выплеснулся на пол, жирными каплями расплываясь на ковре. Принц вскочил на ноги, чувствуя, как страх ползет по позвоночнику, и попятился прочь от главаря, сверлящего его налитыми кровью глазами.
- Забери меня! – Закричал он, бросаясь в руки Якоба. – Забери меня, умоляю!
Испуганно оглядываясь на Тома, варвар вытащил на улицу бьющего в истерике принца, держа ударяющие его в грудь худые руки.
- Тихо, тихо… - Повторял он, не надеясь, что сможет успокоить Билла. – Не плачь, все будет хорошо… все будет хорошо…
Ослабший Билл выскользнул из его рук, бессильно опускаясь на землю.
- Умоляю, помоги мне! – Зарыдал он. – Отведи меня домой! Отведи домой! Клянусь, я дам тебе все, что пожелаешь! Любые богатства! Золото, камни, все, что захочешь! Только помоги!
- Не надо мне золота… - Якоб попытался поднять Билла, обнимающего его ноги. Несдержанные слезы тускло блестели в его бороде.
- Мой отец сделает тебя военачальником… или советником… Твоя семья будет жить в роскоши, только помоги мне вернуться домой… Я так больше не могу!
Тут Билл надрывно взвыл и стал вырывать руки из ладоней варвара. Якоб оглянулся и увидел Тома, идущего к ним из шатра. Старик загородил собой пленника, но Шакал властно отстранил его и, наклонившись к Биллу, с размаху ударил его по лицу раскрытой ладонью. Всхлипнув, принц упал на землю и затих.
- Да что ж ты делаешь-то? – Накинулся на Тома Якоб. – Что ж ты творишь-то, ирод? За что же ты парня калечишь? Что он тебе сделал, что ты его убить хочешь?
- Ирод? Ирод невинных младенцев резал, а я – хитрого араба, плетущего против меня сети.
- Что ты говоришь такое, Томас, какие сети? Это же ангел чистый, неужто тебе его не жаль?
- За что я его жалеть должен, за то, что выдать меня хотел? За то, что тебя склоняет к этому? А ты и ведешься, старый дурак! Уши развесил! Рассказываешь ему про меня байки всякие, печешься… Понравились тебе его посулы золота и власти? А? Вижу, как тебя это манит. Всего лишь надо указать королевским солдатам, где Шакала искать.
- Ты чего, Томас? – Неверяще спросил Якоб. – Чего говоришь? И в мыслях у меня не было выдавать тебя, я ж тебя с малолетства знаю, зачем обижаешь меня? Я ж первый Ангуса поддержал, когда…
- Не надо вспоминать Ангуса. Он-то был вам любимым вождем, надеждой вашей. А я? Кто я вам? Кто я, ответь мне, Якоб?
- И ты наш вождь и надежда, - сказал Якоб, кладя руку на плечо Тома. Шакал скинул руку.
- И зачем ты лжешь мне? Я наелся этой ложью аж до тошноты. Думаешь, я так слеп или опьянен властью своей? Я не вождь вам, а овца на заклание. Идете за мной на любое дело, прикрываясь преданностью и памятью Ангуса, но любой готов связать меня ночью спящего, и сдать, а потом прийти на мою казнь и встать в первый ряд!
Том задохнулся от крика и замолчал, медленно выдыхая. Приблизившись к Якобу вплотную, он тихо проговорил:
- А я ведь жить хочу, понимаешь? Доверять хочу, а некому. Все меня зверем считают, выродком каким или клещом, что кровь сосет из вас. А я человек, Якоб, понимаешь? Я ведь не из земли или конского навоза сделан, а из мяса и костей, как ты и как он. – Том кивнул на поднимающегося с земли Билла. – У меня внутри не вода течет, а кровь. Или ты моей крови не видел?
- Видел, Томас, - виновато пробасил варвар, отводя глаза.
- Почему же ты тогда меня иродом называешь? Я так же за свою жизнь борюсь, как и араб этот. Да вот только отчего-то в его царском праве на жизнь никто не усомнился никогда. А мне, шакалу, места на белом свете нет, раз даже собственная мать мною побрезговала, в сточную канаву кинула.
Том горько усмехнулся и взглянул на Билла, оглядел его мокрое и испачканное в пыли лицо. Тот стоял, держась за руку старика, а в глазах мутной влажной пеленой стояла боль, молящая об избавлении. Но Шакал отвернулся от этих глаз, не желая больше верить им.
Продолжение следует...
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Среда, 19.09.2012, 20:08 | Сообщение # 39 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | - Как же так, дедушка? – Внезапно во время рассказа воскликнула одна маленькая девочка. – Ты обещал рассказать нам историю о любви, но где же она? Злой варвар только делает принцу больно, разве же это любовь? Мне жалко Абильхана!
Девочка зашмыгала носом, собираясь заплакать. Ахмед сочувственно покачал головой и сказал:
- Дитя мое, любовь рождается в муках, подобно человеческому ребенку, и взращивается непрестанным трудом, как редкий цветок. И чем больше человек трудится над ней в поте лица, тем слаще будут ее плоды.
- А мне жаль Томаса, - заявил самый рослый мальчишка. – Он такой храбрый и сильный, но совсем один и несчастлив.
- И это понятно, мой мальчик. Свое счастье надо заслужить, выстрадать. Аллах всевидящ, и за любую боль он воздает сполна, лишь надо вовремя углядеть свое счастье и не бояться ухватить его.
- Я не побоюсь! – Гордо воскликнул мальчишка.
- А ну замолкни, - шикнула на него его старшая сестра, стоящая позади, молодая девушка на выданье. – Так что же там дальше, дед Ахмед? Скорее же расскажи, что с принцем!
Старик улыбнулся нетерпеливости девушки и продолжил:
- Сказал Шакал эти недобрые слова, махнул рукой и ушел прочь. Хотел было Якоб пойти за ним, но не смог оставить Абильхана одного, тем более что держался тот за варвара, как за последнюю соломинку. Ничего не оставалось Якобу, как увести принца к себе домой, в тесную повозку, снятую с колес и поставленную на землю. Привел он Абильхана, постелил ему у стены и уложил спать. Билл свернулся калачиком и забылся тревожным сном…
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Среда, 19.09.2012, 20:09 | Сообщение # 40 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | И потянулись ночи, беспросветные, безлунные, дни, унылые и серые. Зарядили дожди, превращающие мшистую лесную землю в болото, пружинящее под ногами. Завыл ветер, плутающий между деревьев, сбрасывая с засыхающих веток пожухлые листья. Протяжно скрипела и хлопала дверь лачуги, нагоняя холоду в маленькое пространство. Билл открывал глаза и видел перед собой занозистые влажные доски повозки. Он не вздрагивал от налетающих и бьющих в спину порывов ветра, скорее отрешенно понимая, чем чувствуя, - холодно. Но сворачиваться и кутаться в покрывало не было желания и сил, да Билл бы и не согрелся, внутри него все замерзло.
Целыми днями принц пребывал в состоянии полудремы-полуяви, медленно теряя уходящую сквозь половицы в землю жизнь и забывая, кто он есть. Сверкающие на солнце белоснежным мрамором башни и стены родного Дамаска, оранжевые жгущие пески, вид из окна спальни, украшенной фресками из драгоценных камней – все это казалось далеким сном, пришедшим откуда-то из глубин сознания, или прекрасной сказкой, никогда не бывшей на самом деле, туманным призраком прошлого. А в настоящем была лишь полутьма продуваемой коробки из отсыревшего дерева, и Билл лежал в ней, не двигаясь, как в склепе.
Обездвиженное тело, не получавшее пищи, слушалось все хуже, голодные спазмы крутили живот, но принц не подчинялся им. Доски стенки слились в одно полотно, дрожащее, словно зыбь на воде. Билл подносил к глазам посиневшую руку и бездумно смотрел на линии, исчертившие тонкую ладонь. Округлая линия жизни, огибающая большой палец была отчетливой и глубокой, но, чуть отступая от ее начала, была перечеркнута едва заметным коротким шрамом. Биллу понадобилось немало времени, чтобы собрать воедино обрывки пустых мыслей и вспомнить, откуда он появился. Кажется, когда-то давно, в детстве, он упал и поранил ладонь о стекло… А может, этого не было, и он сам себе это сейчас придумал… Но шрам был, он делил его жизнь на две половины. До и после плена. До – такая маленькая, но яркая и любимая половина. И после – бесконечно долгая, тянущаяся до самого конца ладони, равнодушной резьбой говорящая о том, что дальше будет только ночь, беспросветная, безлунная.
- Совсем заледенел…
Билл почувствовал, что больше не спит, но открывать глаза не стал. Большая шершавая ладонь гладила его по голове.
- Замерзший птенец… Пора выручать, Агнесс, погибнет дитя.
- Помнится, когда приволок, говорил, что неприятностей мальчишка не доставит, - недовольно ответил женский голос. – А он, мало того, что полхибары занял, так еще и помирать у нас собрался.
- Агнесс, не будь жестокой. Плохо человеку, не видишь? Выходим его, поправится, будет нам помогать по хозяйству. Вот увидишь, никаких неприятностей…
- Как же, никаких. На то его Шакал и трепал, что сам его боится. Знаешь ведь, что про арабское племя говорят – все они, арабы эти, колдуны и чернокнижники.
- Глупости говоришь, обычные люди арабы, и Билл простой мальчишка, как все мальчишки в нашем стойбище.
- Дурень старый, глаза-то разуй! Коли Шакал так его ненавидит, зачем покрывать взялся? С отряда вышвырнули, теперь будешь сидеть и кряхтеть. Выгони ты этого араба взашей, пусть его вождь наш недоделанный до конца загрызет. А будешь защищать – и мы с тобой в лесу останемся, на сучьях висеть.
- Откуда в тебе столько зла, Агнесс?
- Не зло это, шкуры наши я сберечь хочу. Эх, не слушаете вы, мужики пустоголовые, жен своих. Говорила ж я, не будет нам счастья с этим чертом лесным, одни беды. Не подбирай то, что другой выбросил. Ангус жену свою уморил и дитя сатанинское пригрел.
- Что говоришь такое, дура? – Повысил голос Якоб. – Есть у тебя ум или нет?
- Давай, давай, громче ори, пусть еще арабский колдун очухается. А то, что дура – то правда, дурою была, коли пошла за тебя, родную деревню оставила. Застудилася вся в походах, малютку своего так и не родила. Дубина ты, Якоб, тьфу на тебя…
Сердитое ворчание и удаляющиеся шаги стихли. Теплая ладонь снова легла Биллу на голову.
- Давай, просыпайся, парень, открывай глаза. Не заставляй старину Якоба будить тебя силой.
Принц с трудом приоткрыл глаза. Варвар с тревогой прислушался к слабому дыханию, из бекровных губ едва вырывался сизый хвостик пара. Вскочив, Якоб засуетился, пытаясь плотнее закрыть покосившуюся дверь и пододвигая ближе к Биллу самодельную горелку – угольный костер в прокопченном тазу. Якоб повернул Билла на спину и легко встряхнул за плечи, голова принца запрокинулась.
- Будем тебя к жизни возвращать. Ты уж меня прости, не знахарь я, во всех делах этих не смыслю ничего. Как мог, так и лечил, да толку никакого вот. В шкуры оборачивал, ноги растирал. Ведунью эту звал на подмогу, да, видно, совсем старая чокнулась, не пошла. Бормочет все чего-то… я не разобрал, понял только, что не может она тебе помочь, и что я не помогу. Будто только тот, кто тебя ранил, излечить может. Но оставлять тебя помирать – лучше уж самому…
Варвар говорил без передышки, видя, что Билл еле заметно, дрожанием ресниц, но откликается на его басовитый голос. Аромат куриного супа поднимался от висящего на двух толстых прутьях над огнем котелка, постепенно вытесняя запах сырости и болезни.
- Скоро в шатер переберемся, я эту халупу летом срубил, перед походом. Вот и вышла такая злачная, вся ходуном на ветру ходит. Жена пилит меня за это, косоруким обзывает. Попробовала бы сама топором помахать, посмотрел б я на нее. Курей гонять да сплетни распускать дело нехитрое. У нас-то все для скота делается, а мы сами на холоде спать привычные. Тебя вот греть только, а то все мерзнешь и мерзнешь, еле живой… Эх, горе… Есть хочешь, небось?
Прикрытые глаза Билла влажно блестели, ставшие от долгого пребывания в темноте черными, зрачок затмил собой янтарную радужку.
- Нет, - беззвучно выдохнул он, даже не двигая губами.
- Хочешь, - настоял варвар и посадил Билла, прислонив его к стене. Разучившийся глотать, Билл лишь открывал рот, а наваристый бульон по капле сам стекал по языку в горло. Измученный голодом желудок с недоверием принимал долгожданную пищу, от которой в животе зарождалось тепло и расползалось по телу, жадно всасываемое каждой клеткой. Когда суп кончился, Якоб снова уложил Билла, закрывая его шкурой по горло. Оживший взгляд принца вновь стал подергиваться дымкой, и старик вновь заговорил, понимая, что нельзя отпускать Билла блуждать между сном и явью. Намеренно громко стуча посудой и прихлебывая из кружки, варвар говорил первое, что приходило ему в голову, постоянно дотрагиваясь до Билла, чтобы тот не засыпал.
- Ты на жену мою, коли слышал чего, внимания не обращай, она всегда сварливой бабой была. Любви у нас особой не было никогда, хоть живем вместе всю жизнь. Не по чести я поступил, когда взял ее. Любил другую, когда молодой был, и она меня любила, да был у нее недостаток – хромая нога. Мне отец и сказал: «Нечего брать с собой, не вынесет она нашей кочевой жизни». Ну, я и пожалел, красивую выбрал, а она вредной оказалась, как нечисть болотная. Поначалу я мучился, ох как мучился. До сих пор иногда думаю – женись я на той, счастлив бы был всю жизнь… Да ладно, привыкли уж с Агнесс друг к другу, старые оба стали, чего уж жалеть…
Якоб посмотрел на Билла и увидел, что тот по-прежнему смотрит на огонь, но равнодушие во взгляде принца сменилось на тихую печаль.
- Мой отец был воякой, и в отряде мы были скорее друзьями, чем родней, - продолжил варвар. – Для нас, варваров, отец один – наш вождь. Еще когда Вотану наши предки поклонялись, завещали нам, чтобы почитали вождя и во всем на него полагались. Был у меня один такой – Ангус покойный. Хороший был человек, мудрый. Вот как ты про своего отца рассказывал, вот таким же и Ангус был. Бывало, подсядет за костер к нам и давай байки травить, весь отряд покатывался. А жену свою берег, тут опять Агнесс брешет, неправда, что уморил. Сама пошла на болото и лихорадку там подхватила. Ангус горевал… а потом в лесу мальчонку подобрал… м-да… кто ж знал, что парень такой окажется.
Старик почесал бороду, раздумывая и не замечая, как лицо Билла осунулось и посерело.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Среда, 19.09.2012, 20:10 | Сообщение # 41 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Позволив Биллу заснуть, Якоб вышел из повозки и вдохнул полную грудь воздуха, холодного и свежего. Агнесс стояла неподалеку в окружении нескольких женщин и что-то обсуждала с ними, размахивая руками. При приближении Якоба женщины замолчали и вперили в него недовольные взгляды.
- Агнесс, - сказал Якоб миролюбивым тоном, понимая, что рискует обрушить на себя гнев жены. – Не могла бы ты сходить в лес и набрать ягод? Я хочу побаловать Билла, он, конечно же, не ел наших вкусных ягод.
Агнесс сдвинула брови и взвизгнула, оглядываясь на подруг в поисках поддержки.
- Нет, вы посмотрите на него! Служанку нашел! Сам возьми да сходи! Нет, чтобы жену порадовать, он какому-то арабу полудохлому прислуживает. Не пойду я никуда и готовить тебе жрать не буду, надоел ты мне, как пес блохастый.
Остальные женщины закивали, соглашаясь с Агнесс. Якоб побагровел и выпалил жене в лицо:
- Вот как? Тогда, раз готовить не будешь, в дом тоже не приходи, новый себе ищи. Выгоняю я тебя! Намучился я с тобой, сил нет. Дура!
Жена замокла, вытаращив глаза и открыв рот. Якоб плюнул на землю и отправился вглубь леса, решив самому раздобыть ягод. Слыша за спиной причитания и жалобы Агнесс, он ухмылялся в бороду, ощущая смешанное чувство досады и облегчения. Избавился от опостылевшей жены, но обрел человека, о ком будет заботиться, как о родном сыне.
Ягод в лесу почти не было, год выдался холодным, и они не успели набираться соком и цветом. Лишь кое-где на хлюпающей под ногами топи встречалась клюква. Зато тут и там из-под мха и листьев выпрыгивали шляпки грибов. Якоб разворашивал желтую, прибитую дождем к земле траву и срезал грибы, складывая их в поясную сумку. Иногда встречались лисьи норы и следы, и варвар подумал о том, что к зиме следует запастись их рыжими шкурами и сшить из них Биллу добротный полушубок, – зима обещала быть суровой. Но на глаза попалась засохшая уродливая коряга, и старику вдруг вспомнилась несвязная речь ведуньи о том, что араб зачахнет, несмотря на все его, Якоба, старания.
- Чушь какая, - буркнул под нос Якоб. – Я ж здоровья Биллу хочу, забочусь о нем, с чего бы ему зачахнуть у меня? Однако старая без дела не скажет, больше нашего все же ведает. Страшно мне, отдавать не хочется Билла Томасу в руки… Пусть так будет – если увижу знак, слова ведуньи подтверждающий, так и быть, вновь к Томасу пойду в ноги кланяться.
Якоб нагнулся к очередному грибу и услышал хруст за спиной. Оглянувшись, варвар замер и крепче сжал в руке нож. В нескольких шагах от него, давя лапами выстлавший землю тонкий хворост, стоял небольшой серый шакал. Якоб знал, что шакалы не нападают на людей, но все равно приготовился пырнуть зверя ножом в живот, если тот прыгнет. Шакал спокойно посмотрел в глаза человека, повел носом. Лязгнул клыками, будто говоря что-то, и убежал. Старик опустил нож, глядя на удаляющегося, неизвестно откуда взявшегося в чаще леса степного зверя.
- Вот и знак, - задумчиво проговорил он.
Порывистыми, резкими движениями Том застегивал позвякивающую сбрую на коне, и животное, недовольное таким обращением хозяина, возмущенно фыркало и трясло головой, жуя уздечку. Несколько бессонных ночей давали о себе знать, и руки тряслись, когда Том пытался затянуть на запястьях ремешки кожаных рукавиц. Он чувствовал себя разбитым и безмерно уставшим, проводя дни в бесцельном хождении по своему шатру, как маятник, туда-сюда, а валясь на шкуры, не мог провалиться в сон. И теперь, когда несколько воинов из его отряда, и он в их числе, собирались на охоту, Том был рад тому, что сможет хоть ненадолго вырваться из духоты своего шатра, наполненного утомляющим треском факелов и одиноким молчанием.
Йохан уже был верхом и гарцевал вокруг главаря, с воодушевлением что-то рассказывая о своих похождениях за эти дни и бурно жестикулируя. Том скрипел зубами и молчал, раздраженный его чрезмерной болтовней. Йохан был как пиявка – избавиться от его назойливого присутствия было весьма сложно, он не уходил и пропускал мимо ушей намеки, заговаривая людей до изнеможения.
- … а потом зашел ее папаня, и мне пришлось удирать от него через весь огород. Шакал, ты слушаешь? Он был с топором, а я даже штаны толком не натянул…
- Томас! – Донесся со стойбища голос Якоба. Шакал уперся лбом в шею коня и вздохнул. «Еще один», - подумал он.
- Томас!
Запыхавшийся Якоб подбежал к собирающемуся уезжать небольшому охотничьему отряду и остановился, согнувшись и опершись ладонями о колени. Том выжидательно смотрел на него, желая поскорее уехать.
- Томас, постой минуту, надо поговорить, - сказал бородач, переведя дух.
- Мы уже уезжаем, Якоб. Когда вернусь, поговорим.
- Это не займет много времени. Прошу тебя, пару слов.
- Ну, хорошо, - неохотно согласился Том. – Только быстро и по делу.
Якоб взглянул на возвышающегося над ними Йохана, тот с интересом переводил взгляд с одного на другого.
- Что? – Переспросил он, ловя взгляд старика.
- Оставил бы ты нас.
- Ладно тебе, Якоб, что ты там можешь сказать такого, что Шакал бы от меня скрыл. Правда ведь, Шакал?
- Черт, езжай отсюда Йохан, - отозвался главарь. – Веди отряд, я догоню.
Молодой варвар обиженно цокнул языком и отъехал.
- Чего тебе?
- Томас, ты только не ярись снова. О Билле хочу поговорить.
Шакал закатил глаза и отвернулся.
- Он совсем плохой, Томас! – Поспешно продолжал Якоб. – Ничего не ест, не встает, даже по нужде не ходит! Весь ледяной, не двигается, спит только да глядит в одну точку. Вчера весь день руки свои рассматривал, как умалишенный, а по щекам вот такие слезы катятся! Помог бы ты, Томас…
- А я-то что сделаю? – Огрызнулся Том, впиваясь пальцами в гриву лошади.
- Так ведь бабка-ведунья сказала, что ты только его спасти можешь.
- Бабке твоей помирать пора.
- Эх… За что же ты его так, а? Понимаю, что и тебе худо, так ведь не виноват в том мальчишка этот. Поможешь?
Шакал подтянулся и взобрался в седло.
- Приеду – поговорим, - сказал он, пришпоривая коня и срываясь с места.
- Ангус же тебя состраданию учил! – Услышал он вслед.
Том никогда ни с кем не делился воспоминаниями о своем детстве, храня их в памяти. Что-то - бережно и с теплом, редко позволяя себе возвращаться к ним, что-то – с болью от впившихся в ладони ногтей и закушенных губ, прокручивая их в голове вновь и вновь перед тем, как надо было идти в бой и поднимать меч. Он помнил все до последней мелочи, хоть и тщательно скрывал ото всех чувства, вызываемые прошлыми днями. Но все знали, как трепетно он относился к своему приемному отцу Ангусу, как любил его и старался походить. И Тома приводило в ярость, заставляло всего подбираться и отчаянно грубить то, как пытались порой люди стойбища воздействовать на него именем и памятью отца, как бесстыдно упоминали Ангуса везде и всегда, не заботясь о его покое. Он знал об отце больше, чем другие, и знал, каково тому пришлось, когда однажды тот подобрал в лесу ребенка…
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Среда, 19.09.2012, 20:11 | Сообщение # 42 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | - Эй! Куда делся? Где он, видал?
- Да вон, под столом сидит.
Мужчина опустился на колени и заглянул под стол. Том отполз к стене, обхватывая ноги руками и затравленно глядя на него.
- Ты чего, малыш, а ну вылезай! Сидеть надо за столом, а не под ним… Слушай, прямо как волчонок смотрит. Одни только глаза блестят.
Рядом с мужчиной опустился второй, и Том сжался еще больше. Здоровые, с одежде из железа, они пугали мальчика, напоминая тех, кто отвез его в лес.
- Посидит и вылезет, - сказал второй мужчина. – Жрать захочется все равно. Не будет же он там вечно сидеть.
- Нет, давай вытащим. Жалко пацана, дикий какой-то.
Человек подполз под стол и поймал Тома за ногу. Мальчик пронзительно закричал, лягаясь и колотя по чужой руке.
- Тьфу ты, чуть по морде не надавал! Так, Якоб, поступим – поднимай стол, а я его схвачу.
Том не успел опомниться, как оказался прижатым к стальной груди двумя сильными руками. Заголосив, он пытался выскользнуть из хватки, но безрезультатно.
- Вертлявый, как уж! – Гоготал Ангус, уворачиваясь от машущих во все стороны рук и ног Тома. Изловчившись, мальчик вывернулся, оказался нос к носу с мужчиной и впился зубами ему в нос. Тот вскрикнул и оторвал от себя мальчишку, со смехом и выступившими от боли слезами смотря на него.
- Вот проказа! – Улыбнулся он, держа Тома перед собой на вытянутых руках. – Кусается, как щенок…
Услышав это обидное слово, за которым обычно следовали побои, Том перестал сопротивляться и расплакался, безвольно повиснув у Ангуса в руках. Варвар удивленно переглянулся с другом, тот пожал плечами. Перехватив ребенка поудобней, Ангус сел на стул, сажая его к себе на колени. Том, подчиняясь движению руки, давящей на затылок, послушно уткнулся мужчине в грудь и тихо завыл.
- Черт знает что, - проговорил вождь. – Потерялся, что ли? Бедное дитя…
- Эй, Ангус, взгляни-ка! – Воскликнул Якоб. – Пацан-то как на тебя похож!
Ангус отодвинулся и, удивленно подняв брови, оглядел растрепанные белесые волосы ребенка, недоверчивые карие глаза и выпуклую изогнутую жилку на лбу.
- И правда, похож! Я тоже в детстве из носа так пускал!
Мужчины рассмеялись, а Том, раскрасневшийся от плача, шмыгал носом и икал, держа Ангуса за палец, неведомым чувством внутри понимая, что этот человек его не обидит.
Шакал вздрогнул и поднял голову. Сидящий рядом Йохан оскалился, обгладывая рыбную кость.
- Опять в облаках витаешь, Шакал? Что хоть снится-то, расскажи.
- Ничего, - буркнул Том, протирая глаза.
- Какой скрытный, а? Ну и ладно, больно надо мне знать. Все равно расскажи что-нибудь, скучно мне.
- Я что-то не припомню, чтобы шутом твоим становился. Скучно тебе – сядь задницей в костер, и сам побегаешь, и нас позабавишь.
- Да он надрался уже! – Сказал другой воин. – Ко всем пристает, достал уже.
- Не пьяный я! Шакал, чего он лжет? Я трезв… - Йохан придвинулся к Тому и шепотом спросил его: - Кстати, а за что ты пленника своего измордовал, а?
Том покосился на осоловелые глаза Йохана и проглотил комок презрения, вставший в горле.
- Ни за что, - ответил он и встал.
Кора деревьев приставала к рукам, влажный воздух оседал на коже каплями. Том отошел от костра и прислонился плечом к стволу, позволяя ночной темноте, завязшей между деревьев, затягивать его взгляд и топить его. Наощупь потрогал разнывшиеся вдруг сбитые костяшки пальцев на правой руке.
«Он совсем плохой, Томас! Ничего не ест, не встает, даже по нужде не ходит! Весь ледяной, не двигается, спит только да глядит в одну точку. Вчера весь день руки свои рассматривал, как умалишенный, а по щекам вот такие слезы катятся…».
Шакал разжал кулак и повернул руку ладонью вверх. Не было видно даже самой ладони, не то что линий на ней, но Том помнил, на той линии, что огибает большой палец, у него был давно заживший шрам, белой ниточкой разделивший эту линию на две части.
Внезапно из тьмы каменным валом навалились свежие, до страха живые воспоминания – распахнутые глаза, холодные хрустальные слезы, горячая алая кровь на лице и руках, губы, открытые в безмолвном крике… Том сполз спиной по стволу дерева и сел на землю, опуская голову лбом на колени. Благодарная улыбка в обмен на жизнь глупого оленя, тихий голос за спиной, слившийся с шумом камышей у заводи, умоляющий взгляд под проливным дождем…
И волна болезненного разочарования, что он испытал, увидев пленника у загона с конями, собирающегося бежать… Шакал зажмурился и сжал ладонь на левой половине груди – там словно кто-то ковырялся острыми и кривыми когтями.
«Помог бы ты, Томас».
«Помочь? Я сам себе помочь не могу. Как я могу помочь кому-то другому?»
«Помоги ему, и он поможет тебе».
Том открыл глаза и прислушался. Ему почудился странный голос, прозвеневший в голове как маленький колокольчик.
«Помоги ему».
Шакал поднял голову и изумленно открыл рот. Перед ним между деревьев стояла женщина, похожая на русалку или лесной дух, полуголая, черноволосая. Том моргнул, и видение пропало. Поспешив вернуться в лагерь, он сел у костра, вспоминая, кого ему напомнила эта таинственная женщина.
Охотники вернулись в лагерь спустя пару дней, неся с собой добычу на все стойбище. Том оставил коня в загоне, отмахнулся от обычая дележа лучших кусков между охотниками и твердыми быстрыми шагами направился к дому Якоба.
Билла он заметил издалека – тот сидел у повозки рядом с Якобом и сонно смотрел, как варвар вырезает из дерева неуклюжие забавные фигурки. Том приблизился к Биллу, проигнорировав взволнованный взгляд старика. Принц поднял голову, и его глаза чуть расширились.
- Пойдем, - не сразу смог произнести Том, испытывая неожиданную робость. – Пойдем… со мной.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Среда, 19.09.2012, 21:10 | Сообщение # 43 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Билл посмотрел на Тома пустыми, ничего не выражавшими глазами и отвернулся, продолжая равномерно покачиваться на ступеньке, обняв себя руками. Том скрипнул зубами.
- Вставай. Ты идешь со мной, - повторил он с нажимом. Пленник мотнул головой и придвинулся к Якобу. Том метнул на варвара быстрый взгляд, и тот, взяв Билла за руку, тихо сказал:
- Билл, тебе правда лучше будет пожить у Томаса. У него в шатре тепло и сухо, не то что у меня в хибаре.
Принц вздохнул и уткнулся лицом в плечо Якоба, чуть слышно прошептав:
- Не хочу.
- Ну, парень, давай не ленись. – Якоб участливо потрепал принца по взлохмаченной макушке. – В шатре Томаса гораздо уютнее. Да и в компании с ним тебе будет интереснее, чем со мной, дряхлым ворчуном.
Варвар попытался отстранить Билла от себя, но тот сильнее вжался в старика, цепляясь ногтями за его рубаху. Видя это, Том вдруг ощутил необъяснимый прилив злости – руки Якоба, обнимающие принца, раздражали его, заставляя все внутри дрожать. Перехватив его мечущий молнии взгляд, Якоб беспомощно пожал плечами и встал, попутно поднимая Билла.
- Пошли-ка. Я тебя провожу, прослежу, чтобы Томас тебя по всем законам гостеприимства принял, - бодро проговорил он. Шакал угрюмо кивнул в ответ на его молчаливый призыв к согласию.
- Не пойду, - наотрез отказался Билл, выворачиваясь из-под руки Якоба и скрываясь в доме.
- Подожди, Томас, - сказал Якоб, почувствовав, как накаляется воздух вокруг главаря. – Я с ним поговорю. Иди, я приведу Билла.
Билл отшатнулся от двери, услышав скрип ступени под ногами варвара, и быстро отошел вглубь повозки. Едва отворилась дверь, принц умоляюще воскликнул:
- Прошу, не заставляй меня возвращаться к нему!
Старик подошел к нему и покачал головой.
- Я знаю, Билл, тебе страшно, но так надо…
- Кому надо? Для чего? Если я надоел тебе, так и скажи.
- Нет, что ты! Я рад, что ты со мной. Но ты должен идти к Томасу.
- Я не понимаю, Якоб, скажи, зачем? Он ненавидит меня и хочет убить. Почему ты настаиваешь? Он угрожал тебе, заставлял отвернуться от меня?
- Нет, но что-то подсказывает мне, что так будет правильнее. Поверь, я бы не стал делать что-то, что могло бы причинить тебе вред.
- Откуда ты знаешь, что мне не будет плохо?
- Я чувствую это… ведь ты мне родной, ты мне как сын.
Принц запнулся и с грустью посмотрел на варвара. Сжав руки, он с тяжелым сердцем проговорил:
- Не говори так, прошу… не называй меня сыном. - Билл нерешительно потупился. – Я благодарен тебе за все, но… у меня есть отец и он ищет меня.
В глазах Якоба промелькнула тень, и он опустил голову. Повисло неловкое молчание.
- Прости. – Билл шумно сглотнул. – Мне действительно лучше уйти.
Том отнял ухо от двери и тихо спустился на землю с подножки. На душе было пасмурно из-за отказа Билла, а услышанное после оставило горькое ощущение общей обиды и безнадежности. Мелкая противная морось, весь день сыплющаяся с серого неба, сильнее удручала, будто пронзая крошечными каплями-лезвиями кожу и достигая сердца.
За спиной скрипнула дверь, и в проеме появился поникший Билл. Он молча спустился к Тому, безысходно готовый ко всему. Шакал внимательно взглянул на пленника, но тот поспешно сомкнул веки, не давая вырваться блестящим под ними слезам, бережно сжимая в руках криво выструганную Якобом фигурку какой-то птицы.
До шатра Шакала шли молча, Билл безучастно переставлял ноги, ведомый скорее смирением, чем страхом перед главарем. Том шел чуть впереди, сутулясь, пригибаемый к земле обреченным молчанием пленника. «Идет как в темницу или на эшафот», - мрачно подумал Том и поддел носком сапога лежащий на дороге камень. Отправленный сильным ударом в полет камень перелетел через дорогу и упал в жестяную миску, напугав лакавшую из нее воду собаку.
Внутри шатра было душно, Том плотно запахнул все отверстия и щели наружу, отгораживаясь от мира, и висел низким облаком удушливый запах истлевших факелов. Войдя, Билл тут же закашлялся, а на глазах выступили слезы. Шакал откинул полог, пуская в шатер воздух, и зажег новые огни. Принц зажмурился, ослепленный не то ярким светом, не то острыми, как кинжал, воспоминаниями о случившемся с ним здесь. Томас был спокоен, но засохшее темное пятно на ковре у столика заставляло Билла сжиматься в комок в ожидании и понимании своего бессилия и одиночества, особенно сейчас, когда он нечаянно, но так больно обидел своего единственного друга.
Том шуршал шкурами, стягивая сшитые из них покрывала со своего ложа. Бросив пару из них возле Билла, он обернулся и встретился с тревожным взглядом принца.
- Хватит смотреть на меня так, - сердито буркнул Шакал. – Не буду я тебя бить.
Вернувшись на шкуры, Том уселся, опираясь горячим лбом на ладони и с привычным немым отчаянием ощущая, как наваливается со всех сторон ватная густая тишина, наполненная неизбывной тоской по чему-то далекому, необъяснимому, никогда не встречавшемуся раньше.
- Зачем я тебе здесь? – Проник в тишину голос пленника, разрезая ее тонкой нитью звука. Том открыл глаза и посмотрел на него через плечо. Билл продолжал стоять у входа, смотря перед собой, глаза казались выцветшими от постоянно стоявшей в них влаги. Шакал промолчал – у него не было ответа. Что он мог ответить? Что не спал ночами, мучаясь от стыда и волнения, что боится кары судьбы, явившейся к нему в виде лесного призрака? Том удивленно приоткрыл рот, ловя это чувство в себе за хвост, чувствуя его хрустящей землей на зубах – забитое, гонимое, но возвращающееся столь же неотвратимо, как птицы весной. Страх, свой и смешивающийся с ним страх араба, покрытый сейчас слоем зыбкой отрешенности.
- Тебе страшно? – Спросил Том. – Боишься умереть?
- Нет, - отозвался Билл.
- Тогда прекрати дрожать и ждать от меня нападения. Ложись спать. Так и быть, обещаю, даже не подойду к тебе.
Принц, морщась, присел на негнущихся ногах и повалился на бок на постеленные ему шкуры, подбираясь так, будто хочет занять как можно меньше места. Но его глаза упрямо не закрывались, продолжая бесцельно скользить по стенкам шатра, то и дело срываясь на Шакала, и лишь тогда мутная поволока в них колыхалась, грозя прорваться. И даже засыпая, Том чувствовал на себе его болезненный взгляд.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Среда, 19.09.2012, 21:13 | Сообщение # 44 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | - Знаешь, что более всего заставляет человека жить?
Том помотал головой.
- Страх умереть. Если кто-то говорит, что он не боится или даже хочет умереть, - не верь ему. Все боятся, до единого. Правда, есть тут одно но… так, дружок, нажимай-ка ножом сильнее. Колья надо затачивать, а не скоблить. Вот так. Что я говорил?
- Про одно но, - прогнусавил Том, старательно снимая стружку с маленькой деревяшки.
- Да, точно. Порой человек так боится умереть, что и жить-то перестает. Спросишь меня, как так? А вот представь - купаться на реку не ходит, боится, что утонет, не ест ничего, боится подавиться, на коне не скачет, боится, что скинет его конь да затопчет. Волков бояться – в лес не ходить, слыхал такую поговорку? Это не жизнь ведь вовсе, а чушь собачья.
- Значит, человек все делает потому, что боится умереть?
- Почти всегда. Инстинкт такой, зверя страх гонит. Человек тоже зверь, только двуногий. Страх наша основная начинка.
- Но есть же бесстрашные люди? Как рыцари из легенд!
- Нет бесстрашных людей. Есть, Томас, еще один страх, не менее сильный – не только себя, но и родных своих потерять, беде их подвергнуть. Тоже жить заставляет, вертеться, думать все время. Те же рыцари, они почему так храбро сражались? Потому что боялись, что вот погибнут они, а их семьи без защитника останутся. В походы за королем ходили не потому, что король славный был, а потому что он им золото давал, чтобы семью содержать.
- А у тебя есть семья?
Ангус поднял взгляд на мальчика. Том смотрел на него ясными глазами, и варвар видел в них свое отражение.
- Была, - ответил он и тяжело вздохнул.
Послышались приближающиеся мужские голоса и звон. Вождь выпрямился и увидел нескольких своих воинов, идущих к нему из кузницы.
- Эй, парень! – Прогрохотал один из них, кивая Тому. – Научился колья строгать?
Дернувшись, мальчик вскочил и в мгновение ока оказался у Ангуса за спиной, настороженно глядя на варваров. Злые и страшные, эти большие мужики не внушали ему доверия. Ангус поймал вопросительные взгляды друзей и, обернувшись к Тому, сказал:
- Поиграй пока, устал небось. Иди в шатер, земляники поешь.
Том попятился, не сводя глаз с воинов, а затем бросился со всех ног и скрылся под пологом.
- Все еще не оставляешь надежды приручить парнишку, Ангус? – Спросил вождя Юрген, кузнец с опаленной бородой.
- Не приручить, а подружиться с ним, - поправил Ангус. – И мне это удается. Томас нелюдим, но он смекалистый и очень добрый.
- Что-то не заметно, что он добрый, - недовольно возразил другой варвар. – Вчера моего сына отдубасил ни за что, ни про что.
- Твой сын получил заслуженно, он обзывался. Томас лишь защищал себя.
- Он бросился на моего сына с палкой! Это ты называешь защитой?
- Возможно, Томас бывает чересчур яростен, но это пройдет. Мы не знаем, как он жил до того, как я нашел его, как с ним обращались. Я его перевоспитаю.
- Ангус, дружище. – Рыжеволосый варвар с пронзительным взглядом, подошел к вождю и положил руку ему на плечо. – Мы знаем, как тебе тяжко, ты потерял и жену, и нерожденного ребенка. Но чужой сын не заменит тебе своего. Тем более этот мальчишка… Нам его жаль, но он словно волчонок, то шарахается от всех, то бросается без причины. Давай оставим его в следующем городе, сдадим на постоялый двор в услужение.
Ангус прищурил глаза, и от них лучиками разошлись мелкие морщины.
- Да что вам сделал-то этот ребенок? Неужто вы до сих пор, как дети малые, в лесного духа верите, думаете, он нам Томаса послал? Или с ума слетели все до единого?
- Ангус…
- Не отдам я этого ребенка, он мне богом послан! – Горячо воскликнул вождь. – Он мне послан, чтобы горе свое утешить. Я семью потерял и он потерян, так почему ж мне ему отцом не стать? Раз могу я несчастному ребенку свою любовь отцовскую подарить, отчего ж мне не сделать этого?
- Не назовет он тебя отцом, посмотри, у него глаза волчьи. С рождения он отравлен, не сможешь ты его вырастить, не станет он таким, как ты.
- А я не хочу, чтобы он таким, как я, стал. Хочу, чтобы он стал счастливым…
Томас сидел за пологом и смотрел в щелку, из которой в темноту шатра рвалось круглое пятно света. Мальчик загребал из глиняной миски горсти ягод, и ягодный сок тек по его пальцам и подбородку, капая на штаны и рубаху. Суровые варвары с их напряженными лицами и обидными словами мало волновали его, за свою недолгую жизнь Том слышал всякое. Нет, сейчас ему хотелось выбежать из душного шатра и повиснуть на шее у Ангуса, прижимаясь к его колючим щекам. Хоть кто-то, кроме оставшейся где-то далеко бабки Августы, любил его, и этого было достаточно маленькому ребенку для его маленького счастья.
Ангус пришел в шатер вечером, потрепал Тома по голове и лег, повернувшись к мальчику спиной. Том подождал, пока варвар обратит на него внимание, а потом, не выдержав, сам запрыгнул на шкуры и прижался к широкой спине. Ангус отвел руку назад и обнял мальчика.
- Расскажи еще что-нибудь, - попросил Том, вдыхая запах пота и сухой травы, каким пахла рубаха Ангуса. – Расскажи, как с медведем бороться!
- С медведем не надо бороться, - глухо ответил вождь. – Медведь тебе ничего не сделал. Нужно упасть на землю и притвориться мертвым. Медведь тебя понюхает и уйдет. А если бороться с ним будешь, он почует твой страх и задерет тебя.
- Но ты же сказал, что страх помогает жить.
- Не в этом случае. – Мужчина вздохнул.
- А есть что-нибудь сильнее страха?
- Есть… Любовь есть. Но ты еще слишком маленький, чтобы знать это. Подрастешь - поймешь…
Том лежал на спине, закинув руки за голову. В полутьме образы в голове вставали один за другим, принося с собой грусть и сожаление. Вспоминал и переживал в который раз, но со все усиливающейся болью свои незначительные стычки с отцом и промахи, заставлявшие того быть недовольным и краснеть за приемного сына. Томас любил Ангуса, но редко позволял себе называть его отцом. Да и имел ли он право? Ведь где-то, может быть, все еще жил его настоящий отец, жила его мать, но Том, как не старался, не мог представить себе их.
В этот момент, как никогда раньше, хотелось вдруг открыть рот и заговорить, без остановки, говорить все, что вертится в голове, вынуть и показать все, что накопилось внутри. Хотелось услышать рядом чей-нибудь небезразличный голос. Том повернулся на бок и посмотрел на свернувшегося в углу Билла. Тот спал, открыв рот словно в немом стоне, и глубокие тени залегли под его глазами. Том неотрывно разглядывал бледное лицо пленника до тех пор, пока перед глазами все не поплыло и не померкло.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Среда, 19.09.2012, 21:14 | Сообщение # 45 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Размеренное спокойствие стойбища подошло к концу. Варвары разбирали по доскам сколоченные на лето хибары, сворачивали шатры и водружали годные еще для поездок повозки обратно на колеса. Женщины суетились по дворам, в спешке снимая белье с веревок и выдергивая из земли остатки скромных огородов.
Проснувшись, Билл долго сидел, вспоминая, как оказался в шатре Шакала. Выйдя на воздух, он не узнал лагерь – в нем царила полная разруха, все бегали вокруг и кричали.
- Наконец-то, проснулся! – Том появился рядом словно из воздуха, отодвигая Билла от шатра. Несколько человек вбежало за ним внутрь, начиная сворачивать ковры, заталкивать толстые шкуры в обоз. Через некоторое время шатер просел и рухнул на землю большим пластом, заставляя принца изумленно хлопать глазами и открыть рот, как выброшенная на лед рыба.
- Что происходит? – Спросил он, когда Том вновь появился из-под тяжелых навесов, лежащих грудой на земле.
- Снимаемся с места, - ответил главарь, обходя Билла и вновь принимаясь за работу.
- Что? Снова? Но зачем, чем плохо это место?
- Тем, что зимой здесь будет нечего есть, - знающе ответил Том. – И нечем кормить скот. Кроме того, из леса через сугробы будет непросто выбраться. Пока еще есть время, мы должны выйти на открытое пространство, а зимой будем двигаться от поселения к поселению. Еще есть вопросы?
Билл топнул ногой в бессильной злобе. Последние призрачные надежды на воссоединение с отцом развеялись. Варвары вновь отправлялись в дорогу, а это значило, что они уводят принца еще дальше от дома, что их следы затеряются где-то в лесах и степях, покрытые приближающимся снегом. И если Шахджахан ищет сына, то может никогда не найти его, бесконечно двигаясь по кругу за кочующими варварами.
Расстроенно выдохнув, принц оглянулся по сторонам и увидел Якоба, запрягавшего лошадь в телегу. Билл медленно направился к нему. Он боялся, что Якоб не захочет больше говорить с ним, но желание примириться с другом было велико, без поддержки старика приходилось туго.
- Здравствуй, - сказал Билл, подойдя к Якобу. Варвар обернулся и кивнул в ответ. Принц виновато вздохнул. – Ты сердишься на меня? Не сердись, прошу. Ты очень нужен мне.
Якоб добро усмехнулся и взъерошил волосы на голове Билла.
- Разве я могу на тебя сердиться? У меня не было и не будет уже такого друга, как ты, парень. Так что не майся ерундой, а лучше обними старика, да покрепче, соскучился я по тебе.
Радостно улыбнувшись, Билл бросился к Якобу и как мог крепко стиснул варвара в объятиях.
- Куда мы снова идем? – Спросил принц, отстранившись.
- Куда и хотели – в Саксонию. Есть там на самой северо-восточной окраине Франкии город Магдебург. Каждую зиму туда ходим. Томаса туда тянет чем-то… родной земли, верно, зов. Мы там, в тех краях, его нашли.
Якоб замолчал, указывая взглядом Биллу за спину. Принц обернулся и увидел подъезжающего верхом к ним Тома. Рядом с конем главаря шел арабский скакун Билла, поводья которого Том держал в своей руке.
- Пора отправляться, - сказал Шакал. – Ты теперь будешь ездить рядом со мной. Вперед меня не скакать и не отставать.
Принц переглянулся с Якобом и, улыбнувшись ему на прощание, забрался на коня.
Большое кочевое поселение шло гораздо медленнее, чем воинский отряд, скот постоянно разбредался или вставал, упрямо не желая идти дальше, дети, не слушаясь матерей, бегали между всадниками, заставляя тех сбавлять шаг. То и дело в разных концах обоза слышались крики, ругань и шум, движение несколько раз останавливалось из-за поломанного колеса или упавшей коровы. Люди нервничали, но было видно, что им не привыкать.
Не привыкшим был только Билл. Общая тревожность передалась и ему, и принц постоянно озирался и вглядывался в противоположный край, волнуясь, что кто-то может отстать и потеряться. Билла раздражало и тяготило равнодушие главаря к своим людям, Том ехал спокойно, терпеливо ждал, когда все подтянутся, ни разу не объехал обоз проверить, все ли в порядке. Молча злясь, но не решаясь высказать Шакалу свои претензии, Билл сверлил его негодующим взглядом и презрительно отворачивался, когда Том, перехватив этот взгляд, ухмылялся в ответ.
Остановка на ночлег была шумной и долгой, тут же на протяжении большого пространства раскинулись легкие походные шатры и зажглось множество костров. Билл, чувствуя неприятную тяжесть внизу живота, пересилил, наконец, свою гордость и обратился к Тому.
- Мне нужно отойти.
Шакал отложил ветку, которой ворошил разгорающиеся угли, и поднялся на ноги.
- Пошли. Только в лес, а не в лагере.
Том неотступно следовал за принцем, и Билл чувствовал себя опасным преступником под конвоем. Было неловко и стыдно, но перечить главарю было опасно. Отойдя на приличное расстояние от лагеря, Шакал вдруг остановился и сказал, указывая на почти облетевший куст.
- Орехи. Последние в этом году. Пожалуй, надо собрать. Ты иди…
Билл шел вглубь леса, пока Том не скрылся из вида за деревьями. Он не понимал, что произошло с главарем, недавно грозившимся убить его, а теперь проявлявшим вдруг к пленнику милосердие и даже некоторую заботу. Принц пообещал себе разобраться в этом и выяснить, а пока зов природы настойчиво требовал свое.
Освободившись, Билл облегченно выдохнул и вдруг услышал странное ворчание, не походившее на человеческое. Обернувшись на звук, Билл оцепенел – всего в паре десятков шагов от него стояло огромное чудище. Крупное, покрытое бурой шерстью, с толстыми лапами, увенчанными острыми длинными когтями, и длинной мордой. Существо потянуло носом воздух в направлении застывшего в ужасе Билла и снова издало низкий рокочущий звук. Билл лихорадочно завертел головой по сторонам, ища хоть какую-нибудь палку или камень, чтобы обороняться. На глаза попалась длинная сучковатая ветка, сломанная ветром. Билл сделал к ней шаг, наступая ногой на хворост, громко затрещавший под его весом, и страшный зверь вдруг поднялся на задние лапы, становясь поистине огромным, и громко заревел, обнажая клыки. Угрожающий рев существа разнесся эхом по лесу, и Билл вскрикнул от страха.
Лучший писатель
|
| |
| |
|
