|
|
|
"Арабская ночь" (Slash, AU, romance, angst, adventure, R)
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Суббота, 05.01.2013, 01:10 | Сообщение # 91 |
 *Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус:  | Принц прижался щекой к колену отца и тяжело вздохнул, прикрыв глаза. Халиф молчал, отстраненно гладя его по голове. В голове Шахджахана роились десятки мыслей и вопросов, но что сказать, он не знал. Из всех предположений о судьбе его сына верным оказалось то, о каком он и помыслить не мог. Но момент решения подошел, и халиф, проглотив ком в горле, сказал тихо и уверенно:
- Любовь ранит, Абильхан, но все раны со временем заживают. Они рубцуются в нашей памяти и остаются как напоминание о прошлых ошибках.
- Ты меня осуждаешь? – Билл поднял голову. Отец помедлил.
- Я не знаю. Судить имеет право только Аллах.
- Но ты его наместник на земле.
- Тебя я не смогу судить непредвзято. Ты и сам знаешь, что мужеложство это грех. Именно поэтому ты должен вернуться со мной, пока еще не поздно. У тебя нет другого выбора.
- Но Том…
- Он как раз уже сделал свой выбор, когда уехал. И я считаю его выбор разумным. Уедем, Абильхан. Наша родная Сирия и весь халифат в опасности. Там ты нужен больше.
Билл еще смотрел в глаза отцу со слабой надеждой, но тяжелого груза правды было не отринуть. Задушив в себе рвущиеся наружу слезы протеста, он покорно склонил голову.
Пурга заунывно тянула свою песню и заново покрывала лесную дорогу снегом, засыпая испортившие ее белое покрывало следы-пятна. Сухой и колючий снег летел в лицо и за шиворот, залетал в глаза, заставляя их слезиться, - а может, вовсе и не он был причиной соленой влаги, струившейся по щекам. Том вытер рукавом лицо и еще раз оглянулся. За спиной вставала только кружащаяся над землей непогода.
Мчась во весь опор прочь от лагеря, он не чувствовал ничего, кроме ветра, а теперь, привалившись к замерзшему дереву, Том жалел о своем поступке. Но возвращаться было поздно, да и ветер, разгоняя сугробы, спрятал дорогу из вида. Не было сил и желания садиться на взмыленного коня и продолжать свой путь в никуда. В стойбище его не ждали, и Билл не появлялся из пелены, умоляя вернуться. И не подъезжали закованные в латы всадники, несущие долгожданное избавление на острие меча. Были только холод и мрак.
За спиной вдруг отчетливо послышался приближающийся топот, басовитое «Тпру!» и возмущенное конское ржание. Поняв, что ему не кажется, Том поднялся с земли и выглянул из-за дерева. Мужчина, закутанный в плащ по самые глаза, стоял у его коня и растерянно озирался по сторонам. Завидев Тома, он взмахнул руками и бросился к нему с возгласом:
- Черт побери, Томас! В прятки играть удумал?
Схватив Тома за ворот, запыхавшийся Якоб несколько раз встряхнул его.
- Откуда ты здесь? – произнес Том еле шевелящимися губами, ощущая смутную радость.
- По грибы пришел! За вами еду, конечно же, что же еще? Постой-ка, а где Билл?
Тупая резь в груди привычно напомнила о себе, Том прислушался к ней со слабой улыбкой.
- Да ты чего тут, совсем окоченел? Где Билл, спрашиваю!
- Не волнуйся, он в порядке. Он встретил своего отца.
- Отца? – Якоб разжал руки и недоверчиво посмотрел. – Как? Где?
- Под Эрфуртом королевский лагерь. Там-то и встретил. Они как раз его искали. Ну, и нашли…
Бородач оглядел Тома и неуверенно произнес:
- Раз так, то ладно… А ты тогда чего тут мерзнешь? Погоди-ка, чего усмехаешься? Неужто погнали тебя?
- Нет. Я сам ушел. Мое время рядом с Биллом вышло.
- Он сам это тебе сказал? – помолчав, спросил Якоб.
- Нет, ему было некогда говорить. У него там отец, который его искал, куча слуг, падающих ему в ноги. Он не будет долго думать, соберется и уедет в свою страну, где снова будет принцем. Зачем ему тратить время на объяснения со мной?
- Так ты уехал, не поговорив с ним? Просто сел на коня и смылся?
- Какой может быть разговор, Якоб? Он скажет, что благодарен мне за заботу, его отец отсыплет мне золотишка, и меня выставят, как приблудившуюся собаку. Только мне не нужно золото, мне Билл нужен. Да ладно, я уже говорил, что не имею права, мое дело в стороне стоять.
Том махнул рукой и отвернулся. Вдруг что-то тяжелое ударило его в затылок, и в глазах потемнело. Том изумленно обернулся, хватая ртом воздух и держась за голову.
- За что?
- Дубина! Чурбан неотесанный! – взревел Якоб, потрясая кулаком у самого носа Тома. – Дурак деревенский! Давно надо было тебе всыпать, чтобы дурь из башки выбило! Мало тебе одной оплеухи, сейчас еще добавлю…
Старик замахнулся, но Том отпрыгнул, уворачиваясь.
- Ума лишился, старый? Чего дерешься?
- Это ты ума лишился, дурень! Нет, чтобы головой думать да счастье свое беречь, вечно надо дурость какую учинить! Домой Билл поедет, значит, да? Забыл ты, что ли, сопливый ребенок, что дом его врагом захвачен? Куда он поедет-то, в лапы тирану какому?
Том опустил руку, потирающую затылок, и выдохнул.
- Черт, верно… забыл я.
- Да ты и не помнил поди. Ты ж у нас обделенный самый. Давно я заметил, что Билл к тебе всей душой, для тебя все делает, о себе забывает. А ты один для себя существуешь на свете. Хоть бы раз о ком другом подумал! Вот уехал ты сейчас, а дальше что? Не подумал, как там Билл без тебя будет? Отец – это одно, так ведь тебя он не заменит. Пустоголовый ты, Томас, как горшок, сам арабский принц тебя выбрал, а ты поступаешь так.
Том моргнул, звон в голове рассеялся, сменяясь нарастающим гневом на самого себя.
- Ты прав… Что же я за человек такой? Сколько мне Билл добра сделал, а я так плачу ему. Я должен вернуться!
Он кинулся к лошади, хватая ее под уздцы и пытаясь усмирить сопротивляющееся животное.
- Куда? – крикнул Якоб. – Моего бери, моего! Он посвежее будет. Вот что, Томас, скачи обратно, ищи Билла, останови их! А я поеду к нашим, соберу всех. Дождитесь нас, вместе в Арабию пойдем, дом нашему Биллу отбивать!
Зима присмирела, притихла, испуганно сторонясь всадника, разрезающего ее узорчатые занавеси снегопада неудержимым скачем. Он проносился, и после него, казалось, колеблются в воздухе всполохи пламени, тут же тающие среди снегов. Конь хрипел и возмущенно ржал, высоко вскидывая копыта, но послушно нес своего седока вперед, зараженный его стремительным запалом. Том ушел из лагеря два дня назад, но пройденная дорога словно сама крутилась ему навстречу, приближая миг встречи.
Том не удивился, увидев, что место лагеря опустело, и на нем остались только множество следов и врытые в снег деревяшки. Не останавливаясь, он пустился по следу, как собака, ведомый не нюхом, но зовом своего сердца, оставленного Биллу. Вниз, через исток Везера, туда, где на запад поворачивает заледеневший Майн. Туда, откуда сквозь сплошной заслон снега и опускающейся ночи на него смотрели любимые глаза.
На рассвете, в ясном и чистом от прошедшего снегопада утре он увидел впереди уходящих франков и, в последний раз отчаянно вогнав каблуки сапог в дрожащие от усталости бока лошади, рванул вперед. Стражники поворачивались на его окрики, останавливались, щурясь, пытаясь понять, кто несется им вслед и грозит ли опасность. Догнав их, Том взмахнул рукой, что-то прокричал и упал из седла в снег…
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Суббота, 05.01.2013, 01:11 | Сообщение # 92 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Нестройные отдельные звуки постепенно начали складываться в речь, и в этой речи умиротворяюще и нежно звучал голос Билла. Том сморщился и приоткрыл глаза. Окружающее шло кругами, предметы переливались один в другой.
- Билл… - Во рту все пересохло, и родное имя вышло хриплым стоном.
- Том, ты очнулся! – Принц сжал руку варвара, с облегчением вздыхая. Тряпка на лбу Тома высохла, и Билл вновь смочил ее в воде прежде, чем вернуть назад.
- Билл… скажи им… наши придут, Якоб приведет их… скоро, пусть подождут… надо подождать…
- Не говори ничего, береги силы. Тебе нужно выспаться, после поговорим.
- Билл…
Теплое безвкусное питье проникло в горло, смягчая жжение и сухость. Том снова провалился в целительный сон.
Пробуждение было на удивление легким и приятным. Том не без опаски открыл глаза, но рези в них и боли в голове не было. Приподнявшись, он огляделся, отмечая роскошь убранства шатра. Полог отодвинулся, и в шатер вошел Билл, а за ним мужчина в богатых одеждах. Увидев принца, Том едва сдержался, чтобы не вскочить и не кинуться к нему, он помнил о своем деле.
- Билл, - начал он. – Я должен сказать кое-что твоему отцу, ты передашь ему?
- Говори так, он знает ваш язык, - пожав плечами, ответил Билл. Том выдохнул, поняв, что принц таит на него обиду.
Халиф смотрел на него с недоверием и неким любопытством, под его пристальным взглядом Том чувствовал себя неуютно. Но глаза не отвел, обратившись к нему напрямую. Как говорить с правителем, Том не знал, поэтому начал с главного:
- Скоро подойдут люди, они друзья Билла. Мы знаем, что творится в вашей стране, и хотим помочь.
Шахджахан удивленно открыл рот и перевел взгляд на сына. Билл сам выглядел пораженным.
- Но как? – спросил он. – Ведь нас же выгнали, как они могут прийти?
- Якоб приведет их. Он соберет всех мужчин, способных далеко идти и драться.
- А сколько этих людей? – спросил халиф. – Каково их мастерство?
- Нас не так много, но мы хотим вступиться за Билла. Он стал нам всем родным. – Том сглотнул, покосившись на принца. – И, может, мы не владеем мастерством красиво сражаться, зато в смелости нам не откажешь. Если вы разрешите нам идти с вами, вы убедитесь, что мы не сбежим с поля боя, как трусливые зайцы.
- Что ж… - Шахджахан задумчиво пригладил бороду. – Я должен посоветоваться с Людовиком. В конце концов, нам действительно нужны воины.
Халиф еще раз оглядел варвара и своего сына и вышел из шатра, понимая, что им предстоит трудный разговор.
Билл поймал молящий взгляд Тома и отвернулся. Обида ощущалась сильнее в его присутствии, но радость от встречи все же согревала душу.
- Зачем ты вернулся? Я благодарен Якобу и остальным, но они нам не помогут. Ты зря проделал такой изнурительный путь.
- Дело не только в нашей вам помощи. Я совершил ошибку, уехав.
- И ты вернулся исправить ее?
- Да!
- Как? Ты исчез, не удосужившись обронить ни словечка. Просто растаял в воздухе. Я сходил с ума, боясь, что с тобой могло что-то случиться. Думаешь, можешь просто уходить и возвращаться, когда вздумается?
- Я сглупил, признаю! Прости меня за это! Я увидел, как ты счастлив встрече с твоим отцом, как эти люди тебя окружают, а я остался в стороне…
- И ты подумал, что я забыл о тебе?
Том виновато опустил голову.
- Я посчитал, что больше не нужен тебе.
- Как ты мог так решить? Том, ты взял с меня клятву и сам нарушил ее!
- Прости. – Том опустился обратно на скамью и спрятал лицо в ладонях. – Я просто боялся потерять тебя. И сейчас боюсь. Я привык к презрению к себе от других людей, но увидеть это в твоих глазах было бы для меня невыносимо. Пока мы были вдвоем, я знал, что нужен тебе. Но сейчас…
- А что сейчас? Что изменилось?
- Все, а больше всего я сам. Ты вернешься домой и вновь станешь принцем, тебе придется, ведь не будет нужды терпеть кого-то и выхаживать, как меня. Но я так не смогу, мне уже не стать Шакалом, я простился с ним. Ты сделал меня другим, приручил. Как я буду жить, когда ты уйдешь?
Билл прерывисто вздохнул, смягчаясь и переставая злиться. Он подошел к Тому и сел рядом, обнимая его. Том судорожно вцепился в Билла, вдыхая его запах.
- Ты кое в чем заблуждаешься, - грустно ответил Билл. – Во мне тоже изменилось слишком многое, чтобы легко все забыть. Все, что случилось с нами, вообще не забыть. Нам обоим никогда не стать прежними. Я смотрю на своего отца, учителей и слуг и думаю, что это среди них я уже словно гость. Словно моя настоящая жизнь – рядом с тобой, в стойбище, среди варваров. Я врос в эту грубую одежду, я лучше чувствую себя в седле, чем сидя в кресле с расшитой золотом накидкой, я давно не молился Аллаху… Я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы снова привыкнуть быть принцем, смогу ли я вообще снова стать им. Тот, кем я стал теперь, противится этим переменам.
- И кто же ты теперь?
Билл лег, сворачиваясь в клубок, и потянул к себе Тома, прижимая ладони к его груди.
- Я – это ты.
Том обнял Билла, переплетаясь с ним, обвивая руками его худую спину, зарываясь лицом в волосы. Принц издал тонкий звук и замолчал, застыв в горячих объятиях, изредка шумно и тяжело выдыхая во влажную шею.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Суббота, 05.01.2013, 01:14 | Сообщение # 93 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Солнце вставало и садилось, но обещанное подкрепление не подходило. Оставленный халифу Людовиком грозный военачальник Рольф бранился и сплевывал на землю, грозясь самолично пересчитать ребра каждому чертову варвару, если тому не поздоровится попасться на его пути. Его воины бесцельно бродили по лагерю, маясь от скуки и проводя время за распитием вина и драками. Шахджахан все больше мрачнел, поглядывая на Тома, расхаживал по шатру и громко вздыхал, показывая, как надоело ему пустое ожидание. В такие моменты Билл старался занять его чем-нибудь, вспоминая из своей жизни среди варваров новые занятные истории, пересказывал услышанные от Якоба легенды – словно становясь тем самым незримой стеной между отцом и возлюбленным, опасаясь гнева первого и нарастающего расстройства второго.
На третий день халиф хлопнул рукой о стол и отрезал:
- Выступаем. Больше никаких задержек, довольно.
Билл виновато оглянулся на Тома. Тот отвел глаза, качая головой. Значит, у Якоба не вышло, не получилось собрать людей. Том понимал их, идти в неизвестность за нелюбимым вождем никому не хотелось. Ему нечего было предложить им и нечего арабскому правителю.
- Выдвигаемся сегодня же! Неслыханная глупость – ждать, пока полусотня каких-то вшивых дикарей соизволит явиться! – доносился снаружи крик Рольфа, тумаками и пинками поднимающего с земли своих солдат.
- Что мы будем делать? – спросил Билл у Тома. – Даже если с Якобом никто не пойдет, он сам будет искать нас.
- Я знаю. Я бы мог выехать ему навстречу, чтобы предупредить, но тогда нам с тобой снова придется расстаться. И я сомневаюсь, что твой отец снова примет меня после этого. Я ему не по душе, это же видно.
Билл разочарованно выдохнул.
- Он смирится.
- Ему придется это сделать, потому что я иду с тобой.
Тяжелые повозки и телеги со скрипом сдвинулись с места, увлекаемые впряженными лошадьми. Путь предстоял долгий и трудный. Шахджахан взобрался в седло и оглядел свое немногочисленное войско.
- И это все… Кучка полутрезвых наемников и мои измотанные донельзя конники. А впереди еще многодневная дорога, и некоторые ее не перенесут. – Халиф повернулся к мудрецу Шарифу и с горечью добавил: - Если бы не долг и не честь моей семьи, я бы не рискнул и думать о том, чтобы возвращаться и сражаться с аль-Мамуном. Эта война мною заранее проиграна. Видимо, чем-то я прогневал Аллаха.
- Не делайте поспешных выводов, мой господин. Аллах милосерден, мы будем уповать на то, что Он явит нам чудо.
- Отец! – Принц подъехал к халифу и умоляюще сложил ладони. – Они должны подъехать, обязаны! Я знаю этих людей, для них данное слово свято.
- Я вижу, как они держат свое слово. А ты уверен, что твой немытый друг ничего не напутал? Из-за него мы потеряли уйму времени…
Рольф наморщил лоб, чужая речь выводила его из себя. Втиснувшись между принцем и халифом, он рявкнул:
- Хватит ждать непонятно чего! Король послал нас на войну, и мы готовы к ней! А эти варвары могут только грабить, они струсят и дадут деру, как только возникнет опасность.
Билл с негодованием посмотрел на франка. Большой и волосатый, как медведь, этот королевский воин вызывал у него еще больше презрения, чем когда-то насмехающиеся и глумящиеся разбойники. В этот момент Рольф обернулся и поймал тяжелый взгляд Тома.
- И вообще, этого сопляка пора вздернуть. Что он тут возомнил о себе?
Том ухватился за меч, готовый встретить удар, но Билл, пришпорив коня, преградил дорогу воинственно настроенному Рольфу.
- Только тронь его и будешь гнить в овраге, грязное животное! – процедил он. Франк скривился и отошел, исподлобья сверля принца взглядом. Шахджахан предупреждающе кашлянул, а мудрецы изумленно переглядывались, впервые услышав от своего царственного ученика такую брань.
Том вдруг настороженно замер на месте и ухватил Билла за локоть, вынуждая его наклониться к себе.
- Ты слышишь? – шепотом спросил он. Билл напряг слух. Земля под ногами мягко дрожала, и со стороны тускло освещенного пустым небом холма шел нарастающий гул. Франкские воины забеспокоились, привычка быть начеку гнала их к краю каравана, заставляя доставать из ножен мечи и стрелы из колчанов. Халиф вытянул голову и сощурился.
- Что это такое? – спросил он.
Холм дрогнул, и над ним неровной каймой поднялась темная полоса. Стуча сотнями копыт и щитов, она потекла вниз множеством всадников, гикающих и кричащих, одетых в потертые блеклые доспехи и меховые плащи.
- Нет, не стреляйте, не стреляйте! – закричал Билл, увидев, что франки натягивают тугие тетивы, собираясь выпустить по непрошенным гостям рой стрел. – Это помощь пришла!
С края ощетинившейся королевской дружины к всадникам бросился Том. Якоб выехал ему навстречу, гордо подбоченившись в седле.
- Вы все-таки пришли!
- А ты как думал? Я своих обещаний никогда не нарушаю.
- Я и не сомневался, но… откуда столько народу? Где ты взял столько людей?
- Пришлось заглянуть в пару местечек былой славы. Почему, ты думаешь, мы задержались? Нас самих мало оказалось, стыдно было идти на выручку. Заезжали в деревни по пути, вот и собрали.
Гарцующий рядом Хергер хлопнул Тома по плечу и насмешливо сказал:
- У старого пройдохи полно секретов. Видать, много где отличился он, но, скажу тебе, мужчины тут же за ним поднимались, стоило ему где появиться. Хотя, сдается мне, они больше за награду все пошли.
- За какую еще награду?
- За ту, которую арабский король даст!
Варвары расхохотались, осыпая друг друга дружественными тычками. Якоб вытер глаза и радостно улыбнулся, глядя на приближающегося Билла.
- Все здесь, - неверяще пробормотал принц. – Неужели мы с Томом прощены?
- А за что было вас прощать? Это вы нас простите. Но у Томаса есть перед нами должок один. – Якоб повернулся к Тому и громко сказал, разводя руками, приглашая этим жестом остальных быть свидетелями его словам. – Томас Шакал, сын Ангуса Самозванца! Раз не хочешь быть нашим вождем – ну, и черт с тобой. Но сводить нас в бой напоследок ты обязан! Чтобы было что вспомнить, чем похвастаться перед детьми и внуками. Чтобы целый век потом раны ныли! Чтобы помнили тебя, как грозного вождя, как сына, достойного своего отца! Веди нас в бой, Томас, черт бы тебя побрал!
Оглушительный многоголосый крик грянул, сопровождаемый грохотом и звоном оружия. Том ухмыльнулся, и глаза его загорелись изнутри хитрым пламенем.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Суббота, 05.01.2013, 01:15 | Сообщение # 94 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Темная фигура в плаще торопливо бежала по коридорам, чьи мраморные стены и полы, казалось, сами источают душный яд опасности. Человек оглядывался и нервно что-то бормотал под нос, вздрагивал, когда на каждом повороте навстречу из темноты ему вышагивали охранники. Они занимали оборонительную позицию, но тут же, узнавая человека, опускали мечи и открывали ему дорогу.
Массивная дверь со скрипом отворилась, пропуская его вперед. Тронная зала была погружена во тьму, лишь полоса лунного белого света лежала на полу, брошенная ночью через окно.
- Господин аль-Мамун, вы здесь? – тихо позвал человек.
- Наконец-то! – раздался голос со стороны трона. – Жалкий пес Хаким! Долго же ты заставляешь себя ждать!
- Простите, господин, но я не смог исполнить вашего поручения…
- Это я уже понял. Я сделал ошибку, посвятив тебя в свои дела.
- Это все Шахджахан! Если бы не он, все бы получилось! Я уже направлялся обратно, как наткнулся на него. Он заставил меня ехать с ним под угрозой смерти.
- И ты поверил? Он слишком мягок, чтобы казнить просто так. А вот мне не составит труда отрубить тебе голову за то, что подвел меня.
Хаким молчал, трясясь от страха.
- Но ты мне еще пригодишься. Итак, раз уж ты явился ко мне, значит, Шахджахан где-то поблизости.
- Он с войском у границы, пара дней пути. Я уехал вчера рано утром, чтобы успеть предупредить вас, вызвался разведать обстановку.
- С войском говоришь? И кто с ним?
- Франкский король Людовик дал ему своих людей, и, когда мы проходили через Византию, еще и тамошний король расщедрился. Всего тысячи две воинов, не больше.
- И все? Шахджахан надеется победить меня с двумя тысячами?
- С ним еще какие-то северные варвары, несколько сотен. Но вряд ли Шахджахану будет от них какой-то толк, они шумные и недисциплинированные. К тому же сильно измотаны, непривыкшие к нашей жаркой погоде.
- Что за варвары? Наемники? Интересно, чем же Шахджахан будет с ними расплачиваться? – Аль-Мамун рассмеялся. – Смертью под стенами Дамаска?
Визирь помолчал.
- Не думаю, господин. Их ведет молодой военачальник, и мне кажется, что… что это любовник принца Абильхана…
- Что? Любовник? – Тиран вскочил с трона и выбежал на свет, его лицо исказилось от ярости. Хаким вжался в угол, залепетав:
- Я не знаю, господин мой, так ли это, но я подслушивал у их походного шатра, они говорят друг с другом, словно любовники.
Аль-Мамун сжал кулаки, хрустнув пальцами. Отойдя к окну, он сложил руки на груди и сказал уже спокойным голосом:
- Значит, Шахджахан будет здесь через два дня. По пути к нему присоединятся эти крысы, наместники ближайших городов. Все эти города небольшие, так что к Дамаску он придет, возможно, с четырьмя тысячами воинов. Он встанет под стенами Дамаска, но осаждать его не станет, как и нападать первым, Шахджахан не станет рисковать жизнями жителей города. Чтобы совсем связать ему руки, на стену я вместе с лучниками велю загнать простых людей, тогда он точно не будет штурмовать стены. И пока он будет терять время в раздумьях, я пошлю в Багдад за отрядами моих конников. К тому времени, как Шахджахан созреет для атаки, они уже будут здесь. Я знаю, где мой братец попытается прорваться в город, - через торговые западные ворота. К ним-то я и отправлю конников. Шахджахан попадет в ловушку.
- И что потом? – просипел Хаким, потирая горло.
- Я уничтожу его вместе с его нелепым войском. Но Абильхана я, пожалуй, пощажу. И буду день за днем наблюдать, как ломается его гордый нрав, как сереет от тоски его прекрасное личико… А когда он станет дряблым и безвольным, как старуха, вышвырну его вон, пусть сдохнет или побирается, на его усмотрение.
Визирь сглотнул, прижимаясь мокрой от пота спиной к холодной стене.
- Мне можно идти, господин?
- Да, иди. Скажешь Шахджахану, что все чисто, дорога свободна. Надеюсь, ты в этот раз не испоганишь свое поручение, иначе я не буду долго раздумывать над твоей судьбой.
Хаким нащупал дверь и вылетел из тронного зала, задыхаясь и падая.
Дамаск вымер, опустел, оставив свои узкие пыльные улицы на растерзание солнечной тишине. Испуганные мирные жители, которым не посчастливилось попасться на глаза бессердечным слугам тирана, за волосы и ноги притаскивались на стену города, и теперь с ужасом и тайной надеждой взирали сверху на простирающееся внизу полотно воинов. Откуда-то снизу на стену, скрывавшую за собой смертельную опасность, смотрел халиф, качая головой и вздыхая.
- Как это похоже на него, - сказал Шахджахан. – Никогда не прощу себе, что так слепо доверял ему, до самой смерти буду винить себя. Осталось лишь надеяться, что смерть за мной придет не сегодня.
- Какие будут приказания? – спросил эмир Абдулла.
- Ждем подмогу из Иерусалима. Затем ты, Абдулла, поведешь присоединившиеся к нам отряды к Багдаду. Аль-Мамун может надеяться только на преданность своих конников, поэтому вам нужно будет перехватить их, он наверняка вызвал их. А я вместе с франками и византийцами атакую отсюда.
- Почему не с торгового входа? Там и укрепления слабее, и подступов изнутри для воинов меньше.
- Это было бы предсказуемо, к тому же Хаким как раз подтвердил мои догадки. – Шахджахан повернулся к топчущемуся рядом визирю. – А с тобой я разберусь позже. То, что ты признался в предательстве, делает тебе честь, но вины не умаляет.
Хаким склонил голову, сгорая от стыда. «Хоть бы меня сегодня убили», - подумал он.
Билл стоял рядом, оглядываясь вокруг. Родные виды и пейзажи проявлялись в его душе, как яркая гравюра прошлого, и он ощущал смутное волнение и трепет. Халиф обратился к нему:
- Абильхан, ты поведешь своих дикарей.
- Не могу, отец. Их ведет Том.
- Хм… Тогда объясни ему, что к чему. Чтобы не убивали мирных жителей и дома не жгли. Их цель – вражеские солдаты.
- Отец, они это знают. Они понимают, что пришли на войну. Не беспокойся.
- Хорошо, я спокоен. Но ты держись к ним поближе, передавай им мои приказы.
Билл улыбнулся.
- Как скажешь. Хотя Том и сам тебя поймет, за время пути я научил его кое-каким словам.
Шахджахан кивнул, и принц отъехал к варварам. Теперь они, как никогда раньше, оправдывали свое незавидное прозвище, - полураздетые, взлохмаченные, мокрые и блестящие на солнце, они выглядели дико и устращающе. Том улыбнулся ему уголками губ, отбрасывая назад влажные тяжелые волосы. Билл улыбнулся ему в ответ, позволяя себе незаметно скользнуть взглядом по обнаженной груди.
Утром лучники и дозорные аль-Мамуна настороженно глядели со стены на резко поредевшие ряды противников. Арабские воины исчезли с поля боя, а оставшиеся чужеземцы суетились, хаотично перестраиваясь в непонятные фигуры. Шахджахан довольно глядел на готовящуюся атаку. Пришедшая ночью подмога привезла таран, и франки-дружинники уже примеряли его к толстым воротам. Искусные византийские лучники образовали собой квадрат, скрывшись под щитами.
Вскоре со стен полетели первые стрелы. Они застревали в щитах и песке, изредка впиваясь в доспехи. Арабы целили в раздетых варваров, но те ловко уклонялись от стрел и прикрывались щитами. Первый удар тарана в ворота заставил обороняющихся сгрудиться в кучу на стене и стрелять уже по франкам. Первые жертвы начали падать на песок, либо сразу на подкошенных ногах, либо, распластавшись в воздухе, лететь со стены, сбивая собой близко подошедших противников.
Постепенно, жалобно треща, ворота начали поддаваться и громко хрустеть ломающимися досками. Распахнувшись, их створки, звеня сдерживающими цепями, ударились о стены, и из города хлынули вооруженные пехотинцы.
- О, вот это уже по нашей части! – закричал Якоб, и варвары бросились навстречу, схлестываясь в бою. Изголодавшиеся по поединкам, они рвались вперед, как будто на них снисходили из голубой Валгаллы души их предков, воинственных германцев и готов, вкладывая в мечи и копья свою языческую мощь. И арабы отступали, напуганные не столько яростной атакой чужеземцев, сколько безумным блеском в их глазах, вспыхивающим все сильнее с каждой полученной раной. Измазанные в своей и чужой крови варвары теснили врагов обратно в город, прорывая оборону.
Ворота рухнули, покрывая собой лежащих на земле погибших воинов. Шахджахан вступил в город.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Суббота, 05.01.2013, 01:16 | Сообщение # 95 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Один за другим сдавались воины, лишь дворец халифа оставался островком коварства и лжи среди отвоеванного города. Аль-Мамун стоял на балконе, с безобразной ухмылкой наблюдая, как дворец окружают, как оставшиеся верными ему багдадские воины еще пытаются напугать врагов, потрясая в воздухе копьями. Билл увидел его и почувствовал, как все внутри заклокотало.
- Все кончено, подлец! – крикнул Шахджахан. – Выметайся из моего дворца и сдавайся!
- Нет, дорогой брат, все только начинается. Думаешь, обхитрил меня, как бы не так… Мои конники уже жаждут перебить свое жалкое войско.
- Твоих конников уже самих перебили. У тебя больше нет людей, аль-Мамун, пришло время сдаться.
- А что ты можешь предложить мне в обмен на трон? Заходи, и мы потолкуем с тобой об этом. Только ты и я… и Абильхана с собой возьми.
Шахджахан нахмурился и спешился.
- Абильхан, ты остаешься.
- Нет! Одного я тебя не отпущу.
- Но аль-Мамун, возможно, заманивает меня в ловушку.
- Ну и что? Один ты не пойдешь. Если умирать, так вместе.
- Я тоже пойду. – Том обтер лицо и подошел к Биллу.
- Но Том…
- По той же причине, по какой ты идешь с отцом. Не возражай.
Билл выдохнул и коснулся рукой руки Тома.
Молчаливые воины пропустили их во дворец, смыкая за спинами оружие. Всегда светлый и полный жизни дом Билла был холоден и тускл, как покрытое паутиной стекло. Аль-Мамун сидел на троне, вцепившись сухими руками в подлокотники, и смотрел перед собой с пугающей улыбкой. Шахджахан прошел вперед, показывая рукой сыну, чтобы тот остался у порога. Двери залы захлопнулись, отрезая их от мира, оставляя с тираном, источающим зло.
- Должен признать, что недооценивал тебя, Шахджахан, брат мой. Я всегда считал тебя тюфяком и никчемным правителем, но ты меня удивил.
- Моя вина только в том, что я, глупец, верил тебе. Но теперь я поумнел. В нашем мире нельзя доверять даже собственному брату. Я думал, что всегда могу положиться на тебя, а ты оказался подлым, прогнившим насквозь самодуром и лжецом. Как ты смел пойти против своего брата, родной крови? Неужели тебе наплевать на заветы нашего отца?
- А что отец? – Аль-Мамун поднялся с трона и встал напротив Шахджахана. – Ты считаешь его мудрым и честным человеком? Лишь потому, что ты был его любимцем. Я должен был стать халифом! Да, ты родился от его законной жены, а я от рабыни, но я рожден первым! Это мое место по праву! Но он выбрал тебя.
- Не только он, Совет одобрил его выбор. Ты не отличался выдержкой и мудростью в делах.
- А ты? Я интересовался халифатом больше, чем ты. Отец знал это, он видел мое стремление быть подобным ему. Но он жалкий лицемер, предатель!
- Не смей так говорить о нем!
- Но теперь я восстановил справедливость. Я имею на трон все права, милый братец. Ты даже не знаешь, сколько у меня на него прав…
Аль-Мамун повернулся к Биллу и пронзил его неясным взглядом. Принц отступил, ощущая накатившее удушье. Лжеправитель усмехнулся и вкрадчиво заговорил:
- Шахджахан, ты явился и распинаешься здесь о том, какой я коварный и злой. Но у тебя и самого множество недостатков. Ты недальновиден, доверчив, подвержен слабостям. Только недалекий умом халиф мог бросить свою страну и умчаться искать заблудшего сына. Ведь Абильхан – он твоя самая большая слабость. Твоя радость, утешение и гордость. Но знаешь ли ты, Шахджахан, что даже на своего единственного ребенка ты не имеешь прав?
- Что? Я не понимаю тебя. – Халиф сердито наморщил лоб. – Не морочь мне голову!
- Посуди сам – у тебя три чудные жены, целый гарем из прекрасных дев, и ты наведывался к ним еженощно. Неужели тебя не смущает то, что ни одна из них не понесла от тебя? Эти прелестницы знают о том, что их ребенок мог бы стать следующим правителем халифата, но ни одна так и не родила тебе.
- О чем ты говоришь? – крикнул Шахджахан.
- О том, что ты бесплоден! – так же крикнул в ответ аль-Мамун. – Абильхан не твой сын! Я его отец!
Голос тирана взорвался под сводами потолка оглушительным громом. Билл похолодел, цепенея.
- Ты лжешь! – Халиф обнажил меч, наступая на брата. – Ничтожество! Это ложь!
- Увы, Шахджахан. Но, должен признаться, всему виной Атхар, милая, нежная Атхар. Она так любила тебя, что не могла расстроить известием, что ты слаб, как мужчина. Она попросила меня об этой небольшой услуге. И все бы было чудесно, если бы у твоей прекрасной жены вдруг не проснулась совесть. Она возжелала вдруг покаяться тебе в измене. Но это не входило в мои планы, и пришлось ее отравить…
Халиф заскрежетал зубами.
- Как ты мог… - прошептал Билл. – Если я твой сын, как ты мог…
- Ты был слишком хорош, чтобы я мог устоять в стороне. Мои отцовские чувства требовали выхода. Поэтому, мой сладкий Абильхан, поэтому я тебя домогался.
Взревев, Шахджахан перехватил меч и ринулся на брата. Аль-Мамун спрыгнул с пьедестала, выхватывая свое оружие, и отразил рубящий удар халифа. Братья схватились в поединке в центре залы, с яростью и ненавистью стараясь задеть друг друга. Лжеправитель сделал колющий выпад, но халиф отскочил, ударяя его по руке мечом плашмя. Меч аль-Мамуна, звеня, упал на пол, и Шахджахан отшвырнул его ногой в сторону. От удара кулаком в лицо аль-Мамун попятился и упал на спину. Надвигающийся халиф был полон решимости оборвать его жизнь одним взмахом меча. Тиран зашипел и выдернул из голенища клинок. Шахджахан вскрикнул и выронил оружие, хватаясь за живот, и по его рукам потекла кровь.
- Нет! – крикнул Билл, бросаясь к нему. – Нет!
Халиф покачнулся и упал на подставленные руки принца. Аль-Мамун встал на дрожащих ногах и бросил окровавленный клинок, безумными глазами смотря на раненного брата. Развернувшись на пятках, он кинулся бежать, скрываясь за маленькой боковой дверью.
- Том, он уходит! – воскликнул принц, зажимая ладонью рану халифа.
- Я догоню его!
Узкая винтовая лестница уводила петляющим коридором на самую верхнюю башню дворца. Крутые высокие ступеньки скользили под ногами, и аль-Мамун спотыкался, пытаясь преодолеть их, путался в подоле одежд, хватался за каменные стены. Сзади слышались быстро приближающиеся шаги, кто-то гнался за ним, стремительно сокращая расстояние. Выбравшись на верхнюю площадку, аль-Мамун захрипел, толкая дверь и вваливаясь в башню. Опустив засов, тиран отбежал от двери, судорожно ловя ртом необходимый воздух.
В несколько толчков хлипкий засов слетел, и дверь распахнулась. Из проема на него двинулся тот самый человек, на которого аль-Мамун поначалу и не обратил внимания. Варвар наступал, вращая в ладони рукоять меча, и из его глаз смотрело что-то темное, яростное, готовое сорваться с цепи. Лжеправитель пятился, пока не уперся спиной в стену. Рука, заведенная за спину, нащупала пустоту – окно.
- Оставь меня! – визгливо крикнул тиран. – Проклятый дикарь! Пошел прочь!
- Прыгай, - вдруг произнес варвар по-арабски. Забрызганное кровью лицо было невозмутимым. – Прыгай вниз.
- Оставь меня! Я заплачу тебе, больше, чем Шахджахан! Отпусти меня!
- Прыгай, - повторил Том. – Иначе я убью тебя.
Он наклонился вперед, и аль-Мамун, отшатываясь, перегнулся через окно. Каменная рама выскользнула из влажных рук, и, вскрикнув, тиран полетел вниз. Ударившись о покатую крышу нижней башни, он рухнул на белый мрамор площади. Звук упавшего тела всколыхнул воздух.
Том посмотрел вниз, где в испуганной немоте затаился город. Оглядевшись на простор окружающей пустыни, он покинул башню и спустился в тронную залу.
Война была окончена. Ненавистный правитель был мертв, и гонцы приносили вести из других городов об освобождении и преклонении перед вернувшимся халифом. Сам халиф лежал в постели, окруженный лекарями, врачевавшими его рану. Принц сидел рядом, не выпуская из ладоней холодную руку Шахджахана.
Халиф приоткрыл глаза и посмотрел на Билла.
- Абильхан, ты здесь.
- Я здесь. Все хорошо, лекари говорят, что рана небольшая.
- Абильхан, то, что сказал аль-Мамун…
Билл резко перебил отца.
- Нет, ничего не хочу слышать! Я не знаю, что он там сказал, мне это безразлично! У меня только один отец, это ты, и другого я не знаю. Мы больше не вернемся к этому, забудем об этом раз и навсегда!
Халиф слабо улыбнулся и сжал руку сына.
- Благодарю тебя.
Лекари дали Шахджахану целебное питье, от которого он задремал. Принц еще посидел рядом с ним, а затем вышел. В коридоре возле покоев халифа его ждал Том.
- Как твой отец?
- Он поправится. - Билл подошел к Тому, и тот распахнул для него объятия, обвивая руками вздрагивающего от пережитого возлюбленного. – Том, моя жизнь перевернулась…
Горький шепот обжег плечо Тома, и тот еще крепче прижал к себе принца, не зная, чем можно его утешить.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Суббота, 05.01.2013, 01:19 | Сообщение # 96 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Как только истинный халиф встал на ноги, он тотчас отдал указ о проведении торжеств по случаю своего возвращения. Улицы и дома города заполнили гуляния и торжества, освобожденные от гнета жители славили своего повелителя и его сына, волей Аллаха вернувшихся из дальнего похода живыми и невредимыми. Дворец халифа переливался огнями, и к его дверям то и дело темнокожие слуги подносили носилки со знатными людьми и подъезжали телеги, везущие снедь на кухню, где готовились изысканные блюда на праздничный стол.
Гостей, полулежащих на расшитых узорами подушках, обносили роскошными кушаньями, запахи которых заставляли желудки урчать от предвкушения. На подносах лежали молодые зажаренные барашки, покрытые твердой хрустящей корочкой, под которой скрывалось сочное, нежное мясо. В глубоких тарелках дымились густые супы с мясом и бобовыми, тушеная в томате дичь и горы чудной кукурузной каши, приправленной пастой из фиников. Пораженные обилием угощений варвары терялись, удивленно вертя головами по сторонам, хватали то плов с инжиром и миндалем, то сладкие пшеничные лепешки, пропитанные медом, желая попробовать все сразу. Диковинные фрукты и овощи, не растущие на суровом севере, притягивали взгляд, манили вонзить зубы в тонкую матовую кожицу, облизать пальцы, залитые сладким соком. Острые приправы и специи, так обожаемые арабами, обжигали рты и языки, заставляя франков кашлять и выкатывать слезящиеся глаза, и смеяться над собой и соседом, тоже рискнувшим попробовать жгучее иноземное блюдо.
Местные же гости халифа, советники и эмиры, ученые и мудрецы, пришедшие выразить правителю свое уважение и преклонение, искоса наблюдали за чужестранцами, усмехаясь их невоспитанности и прожорливости. Варвары налегали на ароматные сладости, сметая с подносов халву, рахат-лукум и зефир, облизывали пальцы и собирали крошки, упивались медом и бесстыдно кривились и плевались любимым напитком арабов – кофе, в который мастера-повара душистой щепоткой бросали шафран и мускатный орех, кардамон и гвоздику.
Пиршеству сопутствовала музыка, мелодичные переливы струнных, волнующие звуки духовых и четкий ритм ударных. В середине залы в такт музыке изящно двигались танцовщицы, одетые в полупрозрачные шаровары, усеянные блестками лифы и скрывающие лица летящие вуали. Взгляды мужчин были прикованы к их обнаженным животам и бедрам, то плавно покачивающимся из стороны в сторону, то начинающими вдруг мелко трястись, и сердца храбрых воинов заходились в горячем волнении.
Лишь две пары глаз не были подчинены таинственной магии танца. Том, лениво обводя взглядом извивающихся дев, из-под полуопущенных век смотрел перед собой, туда, где на противоположном конце залы, подле халифа, сидел Билл, так же смотрящий на него в ответ. Этим вечером Билл, наконец, снял грубую и некрасивую одежду варваров и облачился в свое истинное одеяние, какое подобает носить принцу. Белоснежная шелковая ткань струилась по его телу, сделанные из мягкой кожи сандалии были покрыты золотым напылением, перстни с драгоценными камнями и изумрудное украшение на чалме сверкали при свете огней. Но принц, казалось, не замечал всего этого роскошества, кубок был отставлен в сторону, а яства оставались нетронутыми. Все его мысли и желания были сосредоточены на Томе, сидящем слишком далеко от него, чтобы прикоснуться, но недостаточно далеко, чтобы перестать слышать его дыхание. Билл щурился, разглядывая его и с едва заметной улыбкой наблюдая, как тает в его пальцах сладкая лимонная нуга. Сам Билл не прикасался ни к нуге, ни к пастиле, ни к прочим излюбленным когда-то лакомствам – все было пресным и сухим по сравнению с поцелуями возлюбленного.
Веселье постепенно подходило к концу. Гости прощались с Шахджаханом и разъезжались, а многие варвары спали прямо на полу, громко храпя, слуги переступали через них, собирая посуду и остатки еды. Том отложил растаявший кусочек нуги и вытер пальцы о тряпку. Билл дождался, пока он снова посмотрит на него, и кивнул, поднимаясь на ноги. Том спрятал улыбку и тоже встал, проходя за колонны, куда звал его принц. Встретившись, они вместе вышли из залы, и Билл повел Тома по длинному темному коридору. Шахджахан проследил их взглядом до выхода и вздохнул.
У самой двери в покои принца Билла с Томом поджидал слуга. Поклонившись, он сказал:
- Принц Абильхан, господин халиф хочет поговорить с вашим другом. Он велел мне позвать его.
Билл стиснул зубы, но не подал виду, что встревожен. Повернувшись к Тому, он произнес:
- Я буду ждать тебя у себя. Возвращайся скорее.
Том кивнул и пошел за слугой, проворно семенящим вперед.
Шахджахан ждал на балконе, с которого открывался просторный вид на погружающийся в темноту Дамаск. Посланный им слуга вскоре появился рядом, а вслед за ним и тот, кто занимал думы халифа все последние дни. Шахджахан с усилием поднялся из кресла навстречу Тому и отослал жестом слугу. Том молчал, понимая, что халиф захотел увидеться с ним неспроста. Правитель разрешил ему сесть и начал разговор, ненавязчиво рассматривая молодого варвара.
- Я надеюсь, ты не в обиде на меня за то, что пристаю со своими разговорами в столь поздний час. Нам все не выпадал подходящий момент, чтобы побеседовать, а ты мне интересен, сам понимаешь. Я все это время наблюдал за тобой, и у меня возникали вопросы, ответов на которые я не знаю. Будет лучше, если ты сам мне расскажешь, кто такой и чем живешь.
Том неопределенно повел плечом, раздумывая, что ответить. Поведать о своей темной жизни халифу не представлялось возможным.
- Я не знаю, что можно рассказать о себе, в моей жизни не было ничего, что можно было бы вспомнить и чем похвалиться.
- Отчего же, к примеру, ты храбрый и смелый воин. Должен признать, ты и твои друзья в бою превосходны, суровый нрав Франкии закалил вас. Кто воспитал в тебе это?
- Мой приемный отец. Он учил, что никогда не стоит опускать оружия, в какую бы переделку не забрасывала судьба. И сам погиб, сражаясь до последнего.
- Твой отец, вероятно, был благородным человеком. Будь он жив, я бы пригласил его, как дорогого гостя. Что же, ты достойно исполняешь его заветы и сейчас ты мой дорогой гость. Хотелось бы знать, какого мнения ты остался о нашей стране, арабском халифате.
- Очень жарко. И этот песок везде, лезет в глаза вместе с ветром. Вокруг только камень один, ни лесов, ни рек, словно мертвый край мира. А вчера я видел на улице, как одна женщина выметала из дома мерзкого вида насекомых, здоровых таких, стрекочущих. Честно говоря, я не хотел бы жить здесь. Но пища ваша выше всяких похвал.
- Что ж, и на том спасибо. – Шахджахан хмыкнул. – Но и Франкия встретила нас не вполне гостеприимно – холодом и снегом.
- Зимой всегда так. Но весной снег тает, становится тепло, начинают цвести деревья. Чтобы увидеть это, стоит переждать зиму. А Билл был в восторге от зимы, и мне не терпится показать ему, как весной распускаются почки, это должно порадовать его…
Улыбка исчезла с лица Шахджахана, и он, прихрамывая, отошел к ограждению балкона и заложил руки за спину.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Суббота, 05.01.2013, 01:20 | Сообщение # 97 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | - Ты же понимаешь, что Абильхан не может вернуться с тобой? – сказал он, помолчав. Ответа долго не было, Том сидел, напряженно сцепив пальцы.
- Почему? – наконец, выдохнул он.
- Ответ очевиден. Абильхан принц Арабского халифата и его будущий правитель. Его судьба и жизнь неразрывно связаны с нашей страной. Когда придет мой час умирать, он встанет во главе и будет править, в этом его предназначение.
- Он уже не хочет править.
- Дело не в том, хочет или нет. Он понимает, что у него нет выбора. Он должен стать новым халифом, как того требует наша религия, обычаи и честь нашей семьи. С этим не поспоришь.
Том беспомощно сжал кулаки. Слова Шахджахана попадали в него свинцом, топя в болоте безысходности.
- Если Билл захочет, он уйдет со мной, и вы не удержите его,- только и смог выдавить он.
- И что он найдет, если покинет отчий дом и забудет о долге? Даже если бы Абильхан был не единственным моим сыном и не наследником трона, смог бы он добровольно отречься от жизни во дворце в окружении слуг и богатств? Абильхан вырос, словно цветок в теплице, в условиях кочевого северного племени он быстро зачахнет.
- Среди нас он был своим и никогда не выказывал, что ему трудно. Ваш сын силен и вынослив, он сможет перенести все.
- Он был вынужден приспособиться, потому что был пленен. Но разве разумным было бы добровольно променять спокойную царскую жизнь на твою? – Халиф обернулся и серьезно посмотрел Тому в глаза. – Что ты можешь дать ему? Может, теплую кровать или вкусную пищу? Может, красивые одежды, книги для духовности? Немудрено понять, что промышляете вы воровством и разбоем, ходите по лезвию кинжала. Неровен час, и вас всех перебьют, а вместе с вами и моего сына, словно он тоже бродяга без роду-племени.
- Я бы никогда этого не допустил. Сам бы погиб, но Билла защитил.
Халиф вновь опустился в кресло и вздохнул, зажмурив на мгновение глаза.
- Послушай, Том, я знаю, как это тяжело. Аллах свидетель моим словам, я уверен, что именно ты достоин моего сына больше всех, но отпустить его с тобой – значит, поступиться и законами Корана и будущим моего народа. Мне нелегко видеть, как он грустит, когда тебя нет рядом, мое сердце обливается кровью, едва я подумаю, как он будет тосковать по тебе. Ты спас его, помог выжить, за это я безмерно благодарен тебе, но дальше ваши пути должны разойтись. Пойми это и прими. Чем скорее ты уйдешь и оставишь нас, тем скорее Абильхан забудет тебя, тем скорее он перестанет страдать. Иногда любовь дается для того, чтобы принести ее в жертву.
Том долго стоял у двери покоев принца, упершись взмокшим лбом в гладкую поверхность стены. Пересилив нервную дрожь в теле, он потянул на себя дверь и тут же столкнулся на пороге с взволнованным Биллом.
- Почему так долго? – воскликнул Билл. – О чем вы говорили?
Большие темные глаза Билла были полны тревоги, и Тома вновь охватила давящая горечь, преодолеть которую он пытался, пока плутал по дворцу в расстроенных чувствах. Сердце едва билось, медленно падая в груди куда-то вниз, и Том тяжело оперся о дверь.
- Ты такой красивый сегодня, - хрипло произнес он. Билл задержал дыхание и закрыл глаза, обреченно догадываясь, что сказал Тому Шахджахан. Закрыв дверь на засов, он взял Тома за руку и потянул в одну из комнат.
- Пойдем со мной.
Влажный горячий воздух опахнул лицо. Том огляделся, и его губы невольно расплылись в улыбке. Стены и пол комнаты были выложены синим мрамором с бирюзовыми прожилками, а в потолке диковинным образом светили множество белых шаров тусклым из-за пара огнем. Посредине был пьедестал из пары ступеней с четырьмя колоннами, подпирающими его, украшенными завитками и цветами, а в самом пьедестале – глубокая ванна, до краев наполненная пенящейся ароматной водой.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Суббота, 05.01.2013, 01:20 | Сообщение # 98 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | - Это выглядит лучше, чем наши деревянные бани, - сказал Том. – С такого долгого пути, какой мы проделали, и правда, не мешает как следует сполоснуться, а то от меня несет, как от борова.
Билл улыбнулся и расстегнул пряжку ремня на штанах Тома, вытягивая его и бросая на пол.
- Пойдем, я покажу тебе царскую жизнь, - шепнул он, сверкая взглядом. Том поддался напору его рук и стянул через голову потную рубаху, вышагнул из упавших к ступням штанов. Принц, скромно потупившись, подтолкнул его к ванне. Варвар несмело поднялся по ступеням и переступил в горячую воду. Рой мурашек тут же хлынул по телу, и он, передернув плечами от удовольствия, опустился в ванну, вытягивая ноги. Вода доходила ему до плеч.
Билл с улыбкой наблюдал за ним, расстегивая неслушающимися пальцами пуговицы из слоновой кости. Его одежды легким облаком накрыли собой вещи Тома, лежащие на полу. Принц бросил поверх них чалму и остался лишь в одной тонкой тканевой ленте, обернутой вокруг бедер. Подойдя к ванне, он присел на ступени, лукаво глядя на варвара.
- Сегодня ты будешь халифом, а я твоим слугой, - сказал он и, не выдержав, рассмеялся. Том поднял руку из воды и провел мокрой ладонью по его ноге, от острого колена до бедра, приподнимая воздушную ткань.
- Такой гладкий, - задумчиво заметил он, оставляя ладонь на горячей коже.
- Я нарочно убираю волосы расплавленным воском, - признался Билл. – Это больно, но необходимо, чтобы оставаться гладким и красивым.
- Ты и без этого был гладким и красивым, так что не надо истязать себя. Убери это, оно мешает мне видеть тебя.
Щеки Билла покрылись румянцем, когда пальцы Тома сжались в кулак, сминая повязку, слабый узел развязался, оставляя принца совсем нагим.
- Вот так, - прошептал Том, вновь возвращая руку на бедро Билла. Их взгляды переплетались, превращаясь в одну расцветающую алым нить.
- Помнишь, как я в шатре мыл тебе волосы в лохани? – Том кивнул и поморщился, вспоминая, что было дальше. – Хочешь, я сделаю сейчас то же?
- Хочу.
Билл устроился у Тома над головой, придвигая к себе изящный флакон синего стекла, и вылил на ладонь ароматную прозрачную жидкость. Влажный пар подхватил чарующий запах, разнося его по всей ванне и дурманя усладой голову.
- Эту воду сделали для меня, - говорил принц, растирая в руках пряди волос Тома. – В ней сандаловое дерево, мирра и цветки акации, и еще что-то, всего не упомнишь. Волосы сразу делаются мягкими как шелк и душистыми как цветущий сад.
Том откинул голову на колени Билла, и его волосы накрыли бедра и живот принца. Билл склонился, мягко сжимая губами губы Тома, скользнув языком по нижней, поцеловал подбородок, потянувшись вперед, оставил трепетный след на шее. Том выгнулся, целуя и лаская языком грудь принца. Его неровное дыхание мягко щекотало кожу Билла, доставая своим теплом до самого сердца. Билл задрожал и оторвался от Тома, соскальзывая с пьедестала в воду. Они прижались друг к другу, сталкиваясь губами, обхватывали друг друга руками и ногами, размыкали жадные поцелуи и заглядывали в глаза, слова ища друг друга и себя в затопляющей огненной волне.
Билл горел в руках Тома. Он обнимал варвара разведенными коленями и безотчетно притирался к нему, всхлипывая и извиваясь. Белые огни ламп слились в одно светящееся небо, опускающееся ему на голову и лишающее рассудка своим ослепительным светом. Ладони варвара гладили его, распаляя, скользя по выгибающейся спине, властно сжимали ягодицы, разводили их, и Билл изумленно хватал ртом воздух, чувствуя между ними плоть Тома. Спрятав раскрасневшееся лицо на шее Тома, он измученно застонал, слыша над ухом тихий голос.
- Я так ждал этого. Я так жаждал твоего тела, с самой первой нашей встречи. Столько раз я усмирял себя, чтобы не наброситься на тебя, не разорвать на тебе одежду, не сделать тебя своим…
Билл вздрогнул всем телом и выскользнул из объятий Тома, выбираясь из ванны. Варвар растерянно посмотрел на него мутными от желания глазами.
- Сделай это сейчас, - свистящим шепотом произнес принц, отступая к двери. - Сделай меня своим, возьми меня! Я хочу принадлежать тебе, сейчас и всегда!
Зарычав, Том выскочил из воды и прижал Билла к запотевшей стене. Принц трепетал в его руках, как пойманный зверек, дрожал всем телом, но не от страха – его черные зрачки расширялись, вытесняя янтарный блеск, и Том видел в них чистое любовное безумие. Билл потянулся к губам любимого и испуганно ухватился за его плечи, почувствовав вдруг, как ноги отрываются от земли.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Суббота, 05.01.2013, 01:22 | Сообщение # 99 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | В изголовье постели в золотых подставках медленно тлели ладановые свечи, и шлейф их томного аромата тянулся по спальне белесой дымкой. Том осторожно опустил Билла на покрывало и сел рядом, прожигая его взглядом, словно заколдованный не смея отвести глаз. Принц лежал перед ним, блестящий от водяных капель, переливающихся в огне свеч, растрепанный и возбужденный, и Том чувствовал, как в его груди растет невыносимое облако нежности. Судорожно вздохнув, он приподнял узкую ступню принца и припал к ней губами, прижал к лицу и повел раскрытыми губами вверх, покусывая и посасывая гладкую кожу. Поднявшись, он окинул взглядом быстро вздымающуюся грудь Билла и погладил шершавыми пальцами соски.
- Они как ягодки, - ухмыльнулся он. – Так и просятся в рот…
Билл застонал, сжимая ладонями голову варвара, склонившуюся над ним. Пальцы Тома сводили его с ума, мягко надавливая на сокровенное место между ног. Принц потянулся, заводя руки за голову, наощупь находя среди многочисленных благовоний и мазей круглую бутылочку с длинным горлышком. Стеклянная крышка выпала, и терпкий запах, потекший из горлышка, заставил Тома открыть глаза и поднять голову.
- Что это?
- Масло белого мускуса. – Билл отдал флакон Тому, переплетая их пальцы. – Оно поможет… нам…
Варвар взял флакон и наклонил его над телом Билла. Масло тонкой жемчужной струйкой побежало на бледный живот, стекая по бедрам, холодило и будоражило. Том окунал в него ладонь и пальцы, рисовал тут же исчезающие узоры, размазывал масло по мягкой коже, смягчая ее еще больше. Его прикосновения и одурманивающий запах мускуса вводили Билла в состояние истомы, и он призывно поднимал бедра, готовый принять своего возлюбленного и стать его частью.
Том опустился на принца всем весом и двинулся вперед, в нежную тугую плоть, раскрывающуюся под его напором. Билл вскрикнул и зажал рот ладонью, из глаз брызнули слезы. Том причинял ему боль, и тело металось и плакало, но принц терпел, лишь сильнее прижимая его к себе, стонал сквозь стиснутые зубы. Лишь сильнее сжимал бедра, кусал губы, усугубляя боль, смаковал ее, принимал, как лучший из даров.
Том врывался в него, сходя с ума от долгожданного наслаждения, не скупясь на ласки и не сдерживая стонов. Каждое его движение, каждый поцелуй, каждое слово, вплетенное в бессвязный задыхающийся шепот, приносили Биллу всплеск безотчетной радости, выливающейся наружу сквозь дрожащие ресницы. Он подавался вперед, приподнимаясь и сползая на постели, жадно двигался навстречу, позволяя себе громкие вздохи, переходящие в протяжные стоны. Боль стихла, оставаясь чуткой пряностью в теле, отзывавшемся удовольствием, и принц был счастлив ловить ее отзвуки в накрывшей неистовой буре усладе. Он чувствовал ее – а значит, чувствовал Тома, слышал, как стучит его сердце и течет кровь по венам. Они срастались, вплавлялись друг в друга, актом любви смешивая судьбы и жизни, стирая поцелуями последние грани, за которыми начинался другой. На пороге последнего мига они прижались лбами, неотрывно глядя друг другу в глазу, - и закричали, зовя друг друга, становясь едиными в новом мире, в котором не существовало никого, кроме них двоих.
Волосы Тома легко текли между зубьями гребешка жидким золотом, распрямлялись и даже светились, ласково щекоча лицо и руки Билла. Варвар лежал между его ног, умиротворенно закрыв глаза, покорно позволяя принцу колдовать над его головой. Билл разделял податливые пряди, стягивал их тонкими лентами и переплетал между собой, превращая светлое полотно в гибкие косы. Оба молчали, не говоря о случившемся между ними, бережно запоминая затухающее блаженство. Оба чувствовали возникшую нерушимую принадлежность друг другу и готовность исполнить все ради другого.
Тени от вещей на полу и стенах вскоре стали заметнее, обозначились от серого света, идущего из дверного проема. Билл задумчиво проговорил:
- Скоро рассвет.
Том долго молчал прежде, чем с глубоким вздохом решиться на печальные слова:
- Утром нам придется уехать.
Рука Билла замерла, и атласная лента бесшумно выскользнула из пальцев. Он поник, сгорбившись. Том сел и повернулся к нему, притягивая к своей груди.
- Ну, что ты…
- Как мне жить, как жить без тебя после всего, что случилось с нами? – горько прошептал принц. Варвар взял его лицо в ладони и поднял, целуя мокрые ресницы.
- Не смей грустить. Ни сейчас, когда ты только что подарил мне себя. И ни потом, никогда.
- Мы ведь увидимся? Я не смогу просто расстаться с тобой, если буду знать, что больше не увижу. Прошу тебя, Том, пообещай, что мы снова встретимся! Мне нужна хотя бы крошечная надежда…
- Обещаю. Я что-нибудь придумаю, чтобы почаще приводить людей в Баварию, оттуда ближе всего к тебе. Каждое лето, пока они сами могут прокормиться на земле, я буду любыми способами пытаться попасть к тебе. Буду наниматься на торговые корабли или навязываться в караваны, идущие к вам. Только и ты ко мне навстречу иди, иначе, я боюсь, что твой отец не пустит меня на земли халифата.
- Я буду сбегать, даже если он будет против. Будем встречаться в Риме или Афинах... Нет, я буду сам приезжать к вам! Вы остановитесь в Баварии, а там я найду вас. Мы будем вместе, хотя бы несколько дней…
Солнце грозило своими лучами, показывая их из-за белеющего горизонта. Ночь подходила к концу, а вместе с ней истекали и последние мгновения самого желанного и горького счастья на свете – быть рядом.
Площадь перед дворцом была полна людей. Арабы провожали своих союзников и друзей в обратный путь, собирая им в дорогу еды и дорогие подарки за помощь – прославленные дамасские мечи, крепкие щиты, украшенными каменьями поводья для коней, вместительные бурдюки и другие полезные вещи. Шахджахан лично благодарил каждого из воинов, пожимал им руки.
- Проводите наших друзей до границы, помогайте им, следите, чтобы им не угрожала никакая опасность, - наставлял он своих конников, идущих в сопровождении.
Билл долго не мог заставить себя выйти попрощаться с людьми, ставшими ему родными за долгое время. Воспоминания о проведенных вместе днях, о пережитых невзгодах остро кололи в сердце и закипали у глаз, и, как бы он ни пытался, унять дрожь в теле не мог. Лишь известие о том, что варвары уже готовы отправиться, заставило его выбежать на улицу из дворца, перепрыгивая через ступени.
Якоб, все время искавший взглядом своего молодого друга, радостно улыбнулся и подошел к принцу, дружелюбно похлопав его по плечу.
- Ну, парень, вот и пришло время нам расставаться. Честно сказать, скучать буду, как бы не завыл с тоски, как старый волк. – Билл боялся поднять глаза, чтобы бородач не увидел, что он едва сдерживается от слез. Но Якоб прекрасно понимал все и так. – Что ж, пора нам ехать, достаточно мы погостили у тебя. Пообещай мне только, что будешь мудрым и справедливым правителем своей страны, тогда я буду спокоен. И не плачь, сынок, ведь правителям не должно плакать.
Поцеловав Билла в лоб, он отошел и взобрался в седло. Всадники направились через весь город к воротам, чтобы пройти через жаркие пески халифата и сады Византии и вернуться в родные земли, где все еще свирепствовали зимний холод и вьюга. Последним из всех к Биллу подошел Том. Он молча сжал в ладонях руки Билла и вложил в них что-то, затем быстро отошел, птицей взлетая в седло, и пришпорил коня, в мгновение ока догоняя своих. Билл смотрел ему вслед, не моргая, не смыкая век, чтобы запомнить милый образ, выжечь его в памяти, пока глаза не заболели от ветра и горячего воздуха. Ноги едва держали его на месте, подгибаясь от желания бежать за уезжающим Томом, бежать, пока хватит сил.
Варвары и франки покинули город, и царской семье пришлось вернуться во дворец. Шахджахан положил руку принцу на плечо и улыбнулся, чтобы как-то поддержать сына. Жизнь вернулась в прежнее русло, совершая новый виток. А Билл, вновь ставший Абильханом, по привычке добрел до своих покоев и остановился у окна, за которым все так же, как и несколько месяцев назад, шумел знойный день, кричали верблюды и пестрели навесы рынков. На раскрытой ладони лежала грубая шахматная фигурка, из тех, что бережно хранил Том в старом сундуке. Билл смотрел на нее и чувствовал, как внутри ширится и стынет, проникая во все его существо, неизбывная тоска.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Суббота, 05.01.2013, 01:28 | Сообщение # 100 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | В конце каждого фика авторы, как правило, говорят какую-то речь от себя, а я даже и не знаю, что сказать. Это было долго, сложно, не всегда приятно и радостно, но это стало бесценным опытом для меня. Этим фиком я горжусь и буду по нему скучать. В нем уйма ляпов, неточностей, где-то, может, чего-то не хватает или слишком много. Но я его люблю
Спасибо всем, кто переживал эту историю вместе со мной и моими героями.
Любовь есть вечный союз между Богом и человеком.
Она — огонь невидимый,
которым сердце расплетается к Божиему слову или воле,
а посему и сама она есть Бог.
Сковорода Г. С.
Ахмед замолк и окинул взглядом сгущающиеся теменью небеса. Солнце неохотно ползло за горизонт, теснимое ночью, словно не желало идти на покой, а желало остаться и тоже услышать, чем же закончилась история, рассказываемая стариком. Притихшие дети смирно сидели у его ног, еще не до конца в силу своей юности понимая, почему им так грустно. Где-то позади слушателей, закрыв лицо платком, плакала девушка.
- Как же так? – тихо спросил кто-то из собравшихся. – Неужели их пути так и разойдутся? Дед Ахмед, ты обещал нам историю о любви, а любовь оказалась несчастливой.
- Так и должно быть, - возразил другой. – Великие легенды всегда заканчиваются печально. Герои и храбрецы погибают, а влюбленные разлучаются ради блага остальных. Эта легенда тоже не исключение.
- Не спеши делать выводы, мой дорогой друг, - сказал Ахмед, не переставая улыбаться. – Вы еще не дослушали мою историю до конца. До заката солнца осталось совсем немного времени, но я успею вам поведать ее, откладывать уж нет смысла.
Он вздохнул и, снова затянувшись трубкой, нараспев заговорил.
- День за днем, ночь за ночью – покатилось колесо жизни с прежней скоростью. Постепенно былой порядок в стране восстановился, забылись злодеяния бессердечного аль-Мамуна, выскреблась песками кровь невинных с площади. Снова стал править Шахджахан, снова стали заседать Советы мудрейших и устраиваться пышные торжества. Но халиф вынес и свой урок из предательства брата, стал более осмотрительным и недоверчивым, жестким в решениях, самолично дотошно проверял каждого приближенного ко дворцу, чтобы оставить трон сыну безопасным, а тыл прочным.
Только не была все равно спокойной его душа. Надеялся Шахджахан, что по прошествии времени забудет принц Абильхан о своем северном возлюбленном, но шли дни, недели, а затем и месяцы, а рана в сердце принца не заживала. Все так же выходил Абильхан встречать знатных гостей, все так же улыбался им. На занятиях с учителями вел себя прилежно и учтиво, являлся на все переговоры и советы, в делах халифата был сведущ. Но мысли его были далеко и не принадлежали они ни народу своему, ни развлечениям, ни даже отцу. Лишь одному человеку, что где-то далеко, за синим морем, за зелеными долинами и серыми холмами, думал о нем, повернувшись обветренным лицом на восток…
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Суббота, 05.01.2013, 01:28 | Сообщение # 101 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | Подарки, присланные из Каира от родственников матери, были забавными и красивыми, пестрели разнообразием и поражали дороговизной.
- Старый Шукри знает, чем порадовать глаз и сердце, - довольно приговаривал Шахджахан, вертя в руках усыпанную рубинами трость. – А вот, смотри, как занятно! Бывают же умельцы, способные сотворить такое, что песок в их руках становится послушным.
Билл посмотрел на стоящие в ряд стеклянные сосуды, в которых из разноцветного песка были невероятным образом сделаны картины. Красные дворцы, серые с голубым отливом верблюды и белые узоры на желтом фоне.
- Мило, - сказал он.
Халиф вдруг всплеснул руками и, восторженно охая, вытащил из горы даров звенящую изнутри коробку.
- Взгляни, Абильхан! Первые монеты имени тебя! Золото чистой плавки! Теперь ты самый молодой арабский принц, в чью честь выкованы деньги.
- Я рад. Теперь мной будут платить и размениваться.
Принц отложил очередной по счету отрез атласной ткани и, поклонившись, вышел из залы. Шахджахан бросил монеты обратно и, опустившись в кресло, устало подпер голову кулаком.
Билл вернулся в покои, где проводил почти все свое время. Забивался в угол, как испуганный зверь, подолгу сидел в темноте, пока тело не затекало и не начинало жалобно ныть. Спешил укрыться здесь после занятий, прогулок и приемов, чтобы остаться наедине с собой и местом, где он был счастлив в последний раз. Он пытался превозмочь себя каждый раз, вставая по утрам с постели, клялся, что пересилит себя и обернется прежним Абильханом, но все больше напоминал себе изможденного раба, обреченного на вечную каторгу. Он словно высох изнутри, вышел из тела немым духом, наблюдая со стороны, как дышит и ходит по дворцу, как принимает пищу, как говорит с кем-то. Билл понимал, что его безучастный и тоскливый вид причиняет отцу боль, и ненавидел себя за это, но ничего не мог с собой поделать.
Тоска по Тому не стихала на ни миг, и скрыться от нее нельзя было ни во сне, где лукавое подсознание играло с ним, ни во время пиров и гуляний, ни во время усиленных учений. Билл исполнял свои повседневные дела и обязанности, стиснув зубы, боясь, что каждое произнесенное им вежливое слово, каждый поклон и каждый сантиметр шелковой ткани на теле еще больше отдаляет его от Тома. Среди шумных гостей, лебезящих перед ним, на душных улицах, за тонкими занавесями носилок, даже на молитвах, со лбом, упершимся в холодный пол или колючий ворс коврика, - Том незримо присутствовал рядом, но невольно дрогнувшие от наваждения пальцы вместо его руки всегда ловили лишь пустоту. Утешавшая поначалу надежда, что все вернется на круг своя, стоит только телу забыть родные объятия, развеялась, как мимолетное видение. Слишком сильна была эта болезнь, и времени не было подвластно излечить ее.
Они, как могли, держали свое слово искать друг друга. Через год после того, как варвары покинули халифат, Билл, невзирая на протесты отца, собрался в дорогу и выехал навстречу неизвестности. На каменистых берегах Адриатического моря они встретились, принц издалека завидел – нет, почувствовал чем-то в груди – знакомую до боли фигуру, усмиряющую взглядом сощуренных глаз соленый морской ветер. Несколько дождливых дней промелькнули, как в тумане, они сжимали друг друга в объятиях, пытаясь насытиться друг другом, целовали до онемения в губах. И долго не могли проститься, надрывно шепча слова утешения и любви, лишь усугубляющие боль нового расставания. По возвращении домой принца трясло и ломало, словно в лихорадке, от желания вновь прикоснуться к любимому, становящимся нестерпимым зудом, который, затухая, продолжал тянуть в каждой клетке тела, куда бы Билл ни направлялся, что бы ни делал.
Второй год разлуки обернулся для принца воплотившимся в явь страшным сном. Поплутав несколько дней по лесам Франкии, он так и не встретился с Томом. Чащи и топи вставали на пути, как будто сам черт водил их по кругу, не давая выйти на дорогу. Наконец, выбравшись, Билл узнал от местных жителей, что кочевой отряд стоял здесь неподалеку чуть раньше, но уже ушел. Впавший в ступор принц не сказал своим слугам на обратном пути ни слова. Вернувшись в Дамаск, он закрылся у себя и вышел лишь тогда, когда голод стал нестерпимым.
Шахджахан молчал, терпеливо ожидая, когда упорство сына иссякнет, но смотреть на метания Абильхана становилось все больнее. Принц чах, как лишенный воды цветок, летящая быстрая походка исчезла, Билл ходил по дворцу молчаливой тенью. И глаза его уже не сверкали, как прежде.
На днях принцу исполнилось двадцать три, и халиф подумывал о том, чтобы передать ему в правление какой-нибудь город, чтобы сын увлекся делами и забыл, наконец, этого проклятого варвара. Он долго откладывал свое решение назначить Билла наместником Багдада, который со смерти аль-Мамуна так и стоял без власти, но известие о том, что сын вновь собирается во Франкию, заставило его немедленно собраться с духом для разговора.
Постучавшись, халиф заглянул в покои сына. Сундуки с одеждой были разворошены, кругом валялся разный хлам и мусор, а сам принц посередине комнаты собирал дорожную сумку, то складывая в нее вещи, то доставая их и заменяя другими. Билл выглядел веселым и радостным, и Шахджахан залюбовался им, редко когда теперь балующим своей улыбкой. Принц сосредоточенно пыхтел, не замечая присутствия отца.
- Опять поедешь искать своего варвара? – подал голос Шахджахан. Билл поднял голову и кивнул, смущенно улыбнувшись. Халиф покачал головой, неодобрительно глядя на хаос, царящий в покоях. – В прошлый раз ты вернулся ни с чем. Уверен, что хочешь отправиться сейчас?
- Уверен, отец. Я знаю, Том дождется меня. Наверное, в прошлом году ему пришлось уйти из-за лагеря, но теперь он наверняка все продумал.
- А что, если он просто не захотел прийти? – осторожно предположил халиф. – Он устал и не хочет больше быть связанным призрачными обетами. Ты не думал об этом?
- Не беспокойся об этом. Я хорошо его знаю, он верен своему слову, как никто другой. Даже если он решит оставить меня, он придет сказать об этом. – Билл помолчал, прислушиваясь к себе. – Нет, мое сердце еще бьется, а значит, Том по-прежнему любит меня. Я не упущу его!
Принц вскочил на ноги, тараторя без умолку.
- Я должен что-то подарить ему. Как я мог не подумать об этом раньше? Что-то, что займет место в его сундуке, достойное этого. – Он сжал в ладони висящую на шее на золотой нити фигурку. – Я подарю ему тот разноцветный песок с верблюдом!
Билл бросился в спальню, но Шахджахан придержал его за локоть.
- Подожди, Абильхан. Нам надо поговорить с тобой.
Жестом указав сыну сесть, он опустился напротив, заставляя себя быть непреклонным, глядя в глаза сыну, полные томительного ожидания встречи с любимым. Билл нетерпеливо теребил застежку у горла, его ладони стали влажными от волнения.
- Мне было нелегко решиться на этот разговор, я знаю, что ты будешь испытывать потом. Но, Абильхан, сейчас я хочу поговорить с тобой не только как отец с сыном, но и как правитель с правителем. Как с мужчиной, которому знакомо и близко понятие чести и долга. Я много думал и решил, что тебе пора уже приобщаться к правлению, начинать действовать со мной наравне. Не за горами тот день, когда тебе придется стать халифом. Я решил сделать тебя своим наместником в Багдаде.
- Что? – Билл выпрямился, изумленно глядя на отца. – Но я не…
- Ты готов. Ты умный, дальновидный, храбрый – все, что нужно, остальное приложится с опытом. А самое главное, что я хочу сказать, - ты должен забыть этого своего Тома. Когда ты станешь халифом, будет непозволительно мотаться к нему на другой конец света, ведь на твоих плечах будет лежать ответственность за такую большую страну, как наша. Хватит, Абильхан, пора оставить это в прошлом.
Принц невесело усмехнулся.
- Я догадывался, что речь пойдет об этом. Ты же знаешь, что я не могу. По происхождению я халиф, но на самом деле лишь простой человек. А людям свойственно любить и жаждать любви. Я же не виноват, что мой избранник находится за многие мили от меня, что он дикарь, а не богатая принцесса.
- Жаль, что он не богатая принцесса. Тогда бы ты имел право жениться на ней и рожать детей. А с этим дикарем тебе только дорога в ад, потому что Коран запрещает мужеложство.
Билл махнул рукой и встал, начиная вновь собирать сумку. Весь его вид говорил о том, что подчиняться законам принц не намеревался. Шахджахан прикусил губу, думая, какими словами образумить сына.
- Пойми, что твое влечение к нему гибельно.
- Влечение? – вскинулся Билл, бросая вещи на пол. – Это ты мне говоришь? С каких пор ты стал судить, как надменный старикан?
- Абильхан, не смей говорить с отцом в таком тоне.
- А ты не смей делать вид, что тебе это не знакомо! Вспомни себя самого, ты ведь тоже совершал глупости, чтобы привлечь внимание матери. При том, что даже не видел ее лица и ни разу не говорил с ней. Я достаточно провел времени с Томом, чтобы знать, что он – моя судьба. Ты требуешь от меня забыть о нем, но как я могу сделать это, ведь это значит забыть о себе самом.
Халиф помолчал, задумчиво меряя шагами нагретый солнцем пол. Билл пристально смотрел на него, ожидая ответа.
- Может, ты и прав, и я напрасно взываю к твоему разуму. Наверное, я не имею права лишать тебя счастья любви, ведь такой дар выпадает раз в жизни, и то не всем. Но, с другой стороны, твой титул – не пустяк, чтобы играть с ним, как вздумается. Халиф это опора и надежда народа, он должен быть непогрешимым, чтобы смочь защищать и хранить покой в стране.
- Неужели ты на моем месте не поступал бы так же? Неужели не искал бы встречи с любимым любой ценой?
- Я не знаю, сын. Я рад, что ты познал любовь, как и я когда-то, но наши случаи слишком различны, чтобы сравнивать их. Пойми, я всем сердцем желаю тебе добра и беспокоюсь за твое будущее. Как правитель халифата, я хочу оставить после себя наследника, который не уронит честь и достоинство трона. Как отец, я желаю тебе крепкой семьи, преданных жен и детей, мира в твоем доме. Как видишь, твой варвар не вписывается ни там, ни там. Я даже как мужчина понять тебя не могу.
- Что же мне тогда делать? – с горечью произнес Билл. Шахджахан подошел к сыну, кладя руку ему на плечо и заглядывая в глаза.
- Ты уже достаточно взрослый, чтобы принять решение самому. Я просто прошу тебя, Абильхан, подумай, хорошенько подумай. И сделай верный выбор.
Сказав это, халиф оставил Билла одного. Принц со вздохом опустился на пол и закрыл лицо руками.
Зеленые берега Средиземного моря утопали в цвете. Белые цветки усеивали ветки деревьев, источая благоухание, назревали первые плоды персиков и абрикосов. Теплые лазурные волны плескались, вынося на камни быстро таящую пену, а где-то далеко, у самой кромки горизонта, рассекая водную гладь, плыли корабли с парусами, полными ветра. Белоснежные дома, похожие на древнегреческие храмы, принадлежащие богатым господам, возвышались на холмах, а у самого берега вокруг извилистой пыльной дороги ютились маленькие домики из желтой глины. По улицам неспеша расхаживали одетые в легкие туники местные жители.
Билл долго искал нужный ему дом. Рыбацких хижин, стоящих на отшибе, было много, но та, единственная, под кривым кипарисом, все никак не хотела появляться в поле зрения. Оставив сопровождающих воинов в таверне города, он спустился к берегу и поехал вдоль него.
Сердце вдруг оглушительно застучало, посылая по всему телу волнительную дрожь. Билл охнул и пришпорил коня, мелкая галька брызнула из-под копыт во все стороны. Стоящий у хижины Том обернулся и бросился ему навстречу с радостным возгласом. Высвободив ноги из стремян, принц скатился с седла прямиком в его объятия.
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Суббота, 05.01.2013, 01:29 | Сообщение # 102 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | - Я нашел тебя, нашел! – Билл прижался к Тому, счастливо смеясь. – Ты здесь! Господи, я так боялся, что мы больше не встретимся. В тот раз я чуть не умер, когда мы разминулись.
- Прости меня за это. Я был вынужден увести лагерь, местные жители грозились нас выдать. Я сам проклял все на свете.
- Ничего, не вини себя. Сейчас мы вместе.
Кажущаяся маленькой снаружи хижина внутри была просторной и сухой. Из убранств были лишь стол, пара стульев и соломенный тюфяк в углу, накрытый выцветшим покрывалом. Билл огляделся и улыбнулся, ощущая греющую душу теплоту, накатившие воспоминания, словно полузабытый сон.
- Какое прекрасное место, - с искренним восхищением сказал он.
- Если ты свободен от своих царских дел, мы можем побыть здесь подольше, - ответил Том. – Хозяин ушел в плавание на торговом корабле, обещал вернуться не раньше начала следующего месяца. За моими людьми присмотрит Якоб. Да, он просил передать тебе, что помнит тебя и очень любит.
Билл неотрывно смотрел на Тома, лаская его взглядом. Солнце, бившее из окон, красило его в золотистый цвет, спокойного, светящегося. Принц почувствовал давящую тяжелую вину за то, что должен был сказать любимому.
- Том, я… я не могу остаться с тобой надолго. Через несколько дней я должен буду возвращаться в Дамаск. Отец считает, что мне пора готовиться к правлению. Он ставит меня наместником в Багдаде.
Том вздрогнул и выронил из рук кувшин, из которого разливал по стаканам свежее козье молоко. Белоснежные брызги вперемешку с осколками разлетелись по столу. Билл испугался и спешно заговорил, пытаясь сохранить голос уверенным:
- Но это ничего не значит, Том, я все равно буду находить время, чтобы приехать к тебе, а если его не будет, тогда отменю свои дела. Мы все равно будем вместе, даже когда я стану халифом, меня не сдержат никакие законы и преграды. Том, поверь мне, я…
Том сел на стул и опустил голову на руки. На загорелой обнаженной коже Билл с болью в сердце заметил свежие шрамы. Подойдя к нему, Билл взял ладонь Тома в свои и коснулся ее губами.
- Я буду любить тебя, несмотря ни на что, - произнес он.
- Перед отъездом из лагеря я попрощался со всеми и передал Якобу право быть вождем, - глухо отозвался Том. – Я больше не мог просыпаться по утрам, искать тебя рядом с собой и не находить. Я устал от снов, в которых я хочу прикоснуться к тебе, а ты растворяешься в воздухе. Когда я ехал сюда, то надеялся забрать тебя, жить с тобой так, как того требует моя душа, оберегать тебя от всех напастей. Меня никак не оставляли эти мечты, я представлял, как мы построим дом на берегу моря, я буду ходить в море ловить рыбу, а ты будешь ждать меня.
- Я мечтаю о том же, но моя судьба уже предрешена. – Билл опустил голову.
- Судьба… Она только смеется над нами! – Том вскочил, опрокидывая стул, и зашагал по дому, с яростью пиная все, что лежало на пути. – Верно отец говорил, что не стоит ждать от нее милости. Она подразнила меня бесценным подарком и тут же его отняла! Что это за проклятье такое – любить того, кто никогда не будет со мной!
- Разве ж я виноват? Ты жалеешь о том, что встретил меня?
- Нет, не виноват. Тут нет ничьей вины. – Том остановился и тяжело вздохнул. – Но от этого только больнее. Наверное, я зря грешу на судьбу, а должен быть ей благодарен. Я ни о чем не жалею, ведь ты был у меня. Стоит жить ради тех дней.
- Говоришь так, словно мы разлучаемся навеки…
- Разве нет, Билл? Я не имею права что-то требовать от тебя, кто я один против целого народа. Никто. Ты должен быть халифом. А я…
Том замолчал, обреченно отводя взгляд. Билл встал и подошел к любимому, обнимая его. В доме повисла тишина, солнечные пятна на полу побледнели и растаяли. Снаружи послышался приближающийся раскат грома, и по деревянной крыше застучали капли дождя. Небо плакало от жалости к своим детям.
Билл медленно открыл глаза, не сразу вспоминая, где находится. Из щелей между досок стены крались по полу желтые полосы, свежий и чистый после прошедшего дождя воздух свободно влетал в открытое окно. Приподнявшись на локте, принц оглядел спящего Тома. Тот хмурился во сне, и у переносицы собирались недовольные складки. Билл помнил, что точно так же любовался спящим варваром в то утро, когда впервые ощутил в себе искры любви к нему. Он вспоминал каждый миг, проведенный вместе, каждый шаг навстречу друг другу. Перед глазами вставали образы, сменяя друг друга, живые и яркие, нестираемые из памяти ничем. Вот Якоб, тогда еще страшный незнакомый человек, вытаскивает его из повозки, и среди потешающихся над ним разбойников появляется их главарь с полным презрения взглядом. Вот Шакал грозит ножом ему у костра, требуя склониться, а вот уже спасает принца, едва живого, из ледяной буйной реки. И дальше, от первых рассветных часов до ночных сумерек, смежающих веки. Том был рядом всегда, с самого рождения на свет их связывала нить, сплетенная кем-то свыше. А теперь он должен уйти и разорвать ее, лишая из обоих возможности дышать.
Билл встал, осторожно укрывая Тома. Подняв с пола одежду, он бесшумно оделся, оглядываясь и проверяя, не разбужен ли варвар. У самого порога он еще раз обернулся, целуя Тома влажными глазами. Выдохнул, решаясь, и выскользнул за дверь. Сердце громко билось, а душа замирала, словно не веря принятому решению. Билл оседлал коня и направился в город, к своим воинам. Свой Рубикон принц перешел.
Том дернулся, как от удара плетью, и проснулся. Ему хватило мгновения, чтобы понять, что Билла рядом нет, как не было и одежды принца, и его лошади, привязанной к столбу на улице. Вскочив, Том выбежал во двор и заметался по берегу.
- Ушел… Ушел! Бросил меня! – закричал он, запнувшись и падая на землю. – Даже слова не сказал, исчез! В любви клялся, помнить обещал! А сам оставил меня, не нужен я ему!
Задохнувшись, он с отчаянным возгласом зачерпнул горсть мелких камней, бросая ее в сторону просыпающегося города, и согнулся, сворачиваясь и утыкаясь лбом в колени.
- Вернись, умоляю, - беззвучно выдохнул он на исходе сил, каждое слово отдавалось болью в груди.
Окаменевший от горя, он все же не мог не услышать приближающийся конский топот, а затем и быстрый шаг человеческих ног. Том сделал над собой усилие и выпрямился, увидев перед собой обеспокоенное лицо Билла.
- Что случилось? Ты ранен? – испуганно спросил принц, опускаясь рядом с ним. Том вцепился в него, сжимая пальцами тонкие плечи, боясь, что тот снова исчезнет.
- Ты вернулся? Ты настоящий?
Билл недоуменно улыбнулся.
- Это я, Том. Я с тобой рядом. Ты чувствуешь? Я здесь.
Том облегченно застонал, притягивая к себе Билла.
- Я думал, ты уехал. Черт возьми, я чуть с ума не сошел. Испугался, что ты решил вернуться домой, не попрощавшись со мной.
- Ну что ты, как я мог? Я ездил в город, чтобы отпустить своих охранников.
- Но как? Ты поедешь обратно один?
Принц помолчал. Взяв лицо Тома в свои ладони, он прижался к нему, нежно целуя в губы и зарываясь пальцами в волосы.
- Я не поеду обратно, Том. Я хочу построить с тобой дом и ждать тебя в нем, пока ты ловишь в море рыбу. Я хочу каждый день просыпаться с тобой и засыпать с тобой. Ничего другого мне не надо.
- Но как же твоя страна и твой отец? – прошептал Том. – Ты отказываешься от трона… ради жизни со мной? От всего богатства и почестей?
Лучший писатель
|
| |
| |
| Ведьма_Амарант | Дата: Суббота, 05.01.2013, 01:30 | Сообщение # 103 |
|
*Главная бета*
Группа: Glamberts
Сообщений: 2409
Статус: | - Зачем они мне? Все это золото, драгоценные камни, слуги, хвалы в мою честь, роскошный дворец, пиры и наложницы… Зачем мне все это, если у меня есть ты? Я уже познал лучшее из счастий. Я люблю тебя, так люблю, что готов отдать за тебя все на свете.
Том неверяще смотрел на Билла, почти не дыша. Билл казался ему эфемерным, сказочным видением, и он боялся моргнуть, чтобы случайно не спугнуть его. Осознание пьянящего, накрывающего с головой счастья, затопляющего его изнутри, медленно приходило откуда-то извне, вместе с жаркими поцелуями и теплыми ласковыми пальцами, играющими с его телом – и душой, подобно фениксу восстающей из-под тлена прошлых лет. И птица эта несла на крыльях свет, исцеляющий раны одним взмахом, обещающий что-то новое вдали, полное мира.
«Дорогой мой отец! Не вели казнить гонцов, принесших эту весть от меня, хоть и не по нраву она придется тебе. Я послушался твоего совета и хорошо подумал перед тем, как сделать свой выбор. Поверь, что более тяжелого выбора мне еще не доводилось делать. Я корю себя за то, что приходится огорчать тебя, ведь был твоей надеждой, но своего решения своего не изменю. Я остаюсь с Томом.
Я по-прежнему бесконечно люблю Отца нашего Аллаха и чту его заповеди, но, готов поклясться на Коране, только с Томом я почувствовал, как близко могу быть к Нему. Только познав лишения и тяготы в плену, я понял, как мне следует жить. Священные книги и заветы не передадут словами той истины, ведь слова лживы и путанны, а истина неуловима, лишь сердцем можно увидеть ее. А сердце слепо ровно до того момента, как не поселится в нем любовь. Она и есть высшее проявление божественной сущности, лишь она способна открыть нам глаза и помочь отыскать верные пути. Я люблю Тома и свой путь уже нашел.
Я знаю, что, возможно, ты так и не сможешь понять и принять мой выбор, но, прошу, попытайся. Ради меня самого, ради памяти матери и вашей любви. Не вини меня и не тоскуй, я в тех руках, что позаботятся обо мне как ничьи другие. Я хочу открывать этот мир заново, рядом с ним, я хочу видеть, как распускаются цветы, ждать долгой зимой весны, хочу наслаждаться этой жизнью и всем, что она мне даст. Мне больно оставлять халифат, но достойного тебя правителя из меня не выйдет, я не смогу вложить всю душу на благо страны. Ты вправе назвать меня олухом и бесстыжим лентяем, я того заслуживаю. Если судьбой уготовано мне, что я разочаруюсь в своем выборе и прокляну себя за него, что ж, я готов и к этому. Лучше жалеть о сделанном, чем об упущенном.
Я никогда не забуду о тебе. Если ты примешь нас, мы вернемся, будем приезжать, если будешь ждать. Я и Том. Он половина меня, а значит, тоже твой сын. Прошу, не отрекайся от нас, ты один из немногих, кто может поддержать нас, на чье плечо мы еще можем опереться. Я очень люблю тебя и буду молиться за твой покой. Что бы ни случилось на жизненном пути, ты навсегда останешься моим отцом.
Твой непутевый сын Абильхан».
Шахджахан отложил письмо и потер уставшие глаза.
- Я так и знал, - проговорил он и вздохнул. Халиф был расстроен, но что-то подсказывало ему, что выбор сына был самым честным и правильным из всех, что могли быть.
Шахджахан недолго горевал, что сын его, Абильхан, предпочел вольную жизнь титулу халифа. Часто он ходил в усыпальницу к покойной Атхар и, говорят, что в один из таких визитов явился к нему дух жены. О чем они беседовали – никто не знает, но с тех пор жизнь во дворце изменилась. Халиф перестал хмуриться и тосковать, а вскоре после этого у другой его жены родился сын, а потом и дочь, и закружилась жизнь. Но и про старшего сына он не забывал ни на мгновение, горячо и с любовью молясь за него Аллаху.
А сам Абильхан прожил долгую жизнь рядом с возлюбленным своим Томом. Они уехали во Франкию и путешествовали по ней, пока не изъездили вдоль и поперек, от севера до юга, иногда приходили в земли, на которых осели их друзья-варвары, построив небольшую деревню, старостой в которой был Якоб. А после, как и мечталось им, построили дом на берегу моря и жили в нем до исхода своих лет.
Ахмед закончил рассказ и кивнул самому себе, словно ставя немую точку в повествовании.
- Так кончается моя история. Долгой и тревожной была она, но есть в ней серьезный урок. Лишь упорством и верой в себя можно побороть все невзгоды и заслужить любовь. Помните об этом и в самый трудный час не опускайте рук. И будут вознаграждены все ваши старания.
- Спасибо, спасибо, дед Ахмед! – наперебой закричали дети, вскакивая на ноги. На улице уже совсем стемнело, и встревоженные родители принялись разводить их по домам, гадая, как им уложить спать своих непослушных чад.
Слуга помог подняться Ахмеду с лавки и завел его домой, стеля низкую постель и готовя целебный чай, помогающий крепкому сну. Приняв отвар, старик лег и вздохнул, думая о былом, мысленно подсчитывал, сколько всего может положить на ту или иную чашу весов, вспоминал все, с чем предстанет перед Судом. Постепенно сон сморил его, уводя в призрачное царство, где на душе легко и спокойно, а под ногами шуршит мягкая трава. Ахмед вышел из неясной тени на залитый солнцем обрыв, раскинул руки – и невесомые ветры подхватили его, поднимая вверх, к солнцу, просящемуся в раскрытые ладони. Паря среди кудрявых облаков, он слышал детский смех, звенящий серебряными колокольчиками, и сам радовался, как ребенок. А внизу, на изумрудной земле, полной жизни, видел двух неспешно едущих всадников, срывающих со стеблей цветы ярчайших красок и вдевающих их друг другу в волосы. Ахмед узнал их – то были герои его последней земной истории, арабский принц и северный варвар, любящие, любимые и бесконечно верные друг другу, начинающиеся и заканчивающиеся друг другом, принадлежащие друг другу, как трава - земле, солнце - небу, а жизнь – любви.
Дай мертвым бессмертие Славы,
живущим — бессмертье любви.
Рабиндранат Тагор
КОНЕЦ
Лучший писатель
|
| |
| |
|
